Монетка на счастье

Огест Элизабет

Теперь операция уже закончилась. Она прошла успешно, и Сэмюэл уже приходил в себя.

Отец и свекор Гарриет вместе с самой Гарриет и Селиной ждали в приемной больницы. Двое мужчин появились в больнице через несколько минут после того, как Рид, Селина и Гарриет привезли туда Сэмюэла. Мать Гарриет осталась дома.

– Она с трудом переносит всякие неожиданности, – сказал отец Гарриет, чтобы объяснить отсутствие жены. – Стоило ей узнать новость, и она совсем сникла. Я пообещал позвонить ей и рассказать обо всем, что случится.

Гарриет

и ее свёкор понимающе кивнули, и Рид заметил облегчение на лицах всех троих, едва они узнали, что Пола предпочла остаться дома.

Сейчас, стоя у кровати Сэмюэла, Рид улыбнулся мальчику.

– Теперь твой дедушка сможет позвонить бабушке и сказать, что с тобой все в порядке.

Мальчик уже пробудился от наркоза, но был еще слишком вялым и ответил ему только сонной улыбкой.

Рид испытал удовлетворение и облегчение, какое всегда ощущал, когда видел, что пациент поправляется.

– Увидимся завтра, – пообещал он, повернулся к сестрам, отдал им распоряжение и вышел в приемную. Ему и Селине пора было ехать домой.

Увидев, что Гарриет вдруг повернулась к двери, Селина посмотрела в ту сторону и обнаружила, что в приемную вышел Рид.

– Я только что был у Сэмюэла, – сказал он. – С ним все в порядке, его уже перевезли в палату. – Он обвел взглядом родственников мальчика. – Вскоре вас пустят к нему.

Гарриет благодарно улыбнулась.

– Спасибо вам, доктор.

– Вам следует поблагодарить Селину, – ответил Рид.

Пораженная тем, что он открыто признал ее помощь, Селина лишилась дара речи и молчала, пока Гарриет благодарила и обнимала ее.

Рид дождался, пока выскажутся оба дедушки мальчика, а затем добавил:

– Мы с Селиной уезжаем, – он перевел взгляд на Гарриет, – но обязательно позвоните мне, если возникнут проблемы.

Гарриет кивнула.

Шагая вместе с Ридом по коридору, Селина поглядывала на него. Она еще не могла прийти в себя от того, что он признал ее заслугу в присутствии посторонних людей.

– Только глупец мог бы отрицать это, – произнес Рид в ответ на ее вопросительный взгляд, а затем, вежливо давая ей понять, что больше не желает вдаваться в обсуждение, добавил: – Я устал. Поедем домой.

Он действительно выглядит утомленным, думала Селина, пока они ехали к Смитсширу. Было бесполезно начинать разговор теперь, когда темнота скрывала его губы, даже если бы Рид повернулся в ее сторону. Кроме того, он должен был следить за дорогой. Однако Селина не переставала гадать, считает ли Рид, что ее диагноз был удачной догадкой, или откровенно верит в ее дар. Она пыталась объяснить себе, что это неважно. Прежде она никогда не заботилась о том, что люди думают о ее способностях. Ей всегда нравилась просто возможность помочь другим.

Но когда они с Ридом вошли в дом и Рид зажег свет, Селина взяла его за руку, не давая подняться наверх.

– Ты действительно веришь, что я что-то почувствовала? – спросила она.

Минуту Рид серьезно разглядывал ее, а затем

ответил:

– Рассудок убеждает меня, что этот инцидент – случайность. Но Док не глуп, и если верить ему, такое случалось и прежде. Я не могу пренебречь опытом Дока или случаем с Деброй Рэмси. Очевидно, ты можешь определить болезнь, – усталая улыбка приподняла угол его губ. – Ты действительно полезная жена для врача.

Селина понимала, что он хотел сделать ей комплимент. Но улыбнулась она с трудом, так как слово «полезная» вызвало кисловатый привкус у нее во рту. Она с раздражением отметила, что не хочет быть всего-навсего полезной женой. Впрочем, так оно и есть, напомнила она себе, глядя, как Рид поворачивается и поднимается в спальню. А сам он – всего лишь полезный муж. И брак их – только выгодная сделка. Ей следовало бы запомнить слова Гарриет: «Я знала, на что иду, когда согласилась стать его женой, и теперь не могу пожаловаться». И мне не следует жаловаться, решительно убеждала себя Селина. Ей надо удовлетвориться тем, что и она сама, и Рид только выигрывают в этом браке. Стоит начать желать чего-то большего, и надежда обернется разочарованием.

Несмотря на столь решительный разговор с собой, она еще испытывала уколы оскорбленного самолюбия позднее, когда присоединилась к Риду в постели. Он циник, он считает, что большинство людей себялюбивы и эгоцентричны, напомнила она себе. Но когда он обследовал маленького Сэмюэла, в его глазах светилось беспокойство. Под циничной оболочкой скрывается ранимый человек – в этом Селина была уверена. Точно так же она была уверена, что он никогда никому не позволит проникнуть под эту оболочку. Прекрати думать о нем, приказала она себе. Но едва Селина улеглась на спину и закрыла глаза, она ощутила прикосновение к плечу.

Рид приподнялся на локте и взглянул на нее.

– К твоим талантам относится умение снимать головную боль? – спросил он.

Селина понимала, что питает напрасную надежду, но мечтала услышать что-нибудь ласковое.

– Мне казалось, ты считаешь меня причиной головной боли, а не лекарством от нее.

Он не обиделся на это замечание.

– Знаю, жить со мной нелегко, – признал он, – но меня устраивает роль твоего мужа.

Рид сказал об этом только из вежливости, но, едва смысл этих слов дошел до его сознания, он понял, что говорит правду. «Я нуждаюсь только в физическом удовлетворении, которое может дать женщина», мысленно уточнил он.

Селина злилась на себя. Их брак осложнился не по его вине, а из-за нее. Именно она начала желать от Рида большего, чем он согласился дать, и это было несправедливо.

– Нет, жить с тобой ничуть не трудно, – ответила она.

Рид испытал облегчение. Этот брак был нужен ему, чтобы достичь своих целей, и только потому он радовался, что Селина еще не мечтает вышвырнуть его вон, уверял он себя. Однако он сожалел, что его жена выглядит так соблазнительно. Голова разболелась еще сильнее.