Монохромный человек
Шрифт:
Роза протянула руку и хотела постучать в комнату. Но едва она поднесла руку к двери, как тут же отдернула её, как будто обожглась.
Роза откуда-то знала, что не нужно стучать. Не нужно нарушать тишину здесь. Совсем не стоит...
Роза несколько раз судорожно вздохнула и положила руку на ручку двери.
Женщина на мгновение зажмурила глаза, закусила губу. И повернула ручку.
Дверь легко открылась. Роза сорвала с двери бумажную гирлянду и с неожиданным отвращением отбросила в сторону.
Она
Здесь было ещё темнее, тем, чем в коридоре. Очертания мебели, зеркал, шкафа, журнального столика, кресла и кровати с трудом угадывались в зыбкой темноте.
Почему здесь так темно? Ведь хоть какой-то свет должен пробиваться через окна?
Роза ступила в комнату. И тут же сморщила нос.
Комната была пропитана влажным, приторным и тошнотворным запахом.
Розу тут же замутило, завтрак в животе всколыхнулся, подскочил.
Роза морщась направилась к окну.
Она обо, что-то споткнулась, тихо чертыхнулась.
Бросив взгляд на пол, она увидела, что пол светлый, почти белый.
От стены до стены!
Роза хорошо знала дом, и прекрасно помнила, как выглядит спальня хозяев дома.
Пол здесь был другим. Древесным, темно-коричневым! И куда подевался ковёр?
Роза подошла к окнам, убрала жалюзи. Кусочки утреннего света ворвались в комнату. Стало не много светлее. Темнота уступила место сумеркам.
Роза с недоумением, скривившись коснулась поверхности окна.
Оно было щедро и густо замазано краской. Густой, липкой угольно-чёрной краской!
Роза растерянно потерла пальцами закрашенную поверхность окна.
По ладонью чувствовались засохшие комки краски.
Женщина убрала руку, отступила от окна.
Глупо моргая, она пару секунд в совершенном смятении созерцала зачерненное стекло окна.
Затем огляделась. И тут же её тело охватил стылый, влажный холод. Накативший внезапный страх оплел, опутал её тело, отнял способность двигаться и говорить.
На белом полу стояли черный столик, такое же черное кресло, такой же угольно-чёрный, гигантский шкаф и большое зеркало, сплошь закрашенное чёрным.
Следы краски черными звездчатыми пятнами застыли на белом деревянном полу.
Только кровать, вместе с постельным бельём была такой же белой, белоснежной.
Внезапно преобразившийся интерьер комнаты внушал необъяснимый ужас своим футуристическим видом.
Что-то вкрадчиво скрипнуло над головой.
Роза вздрогнула, слёзно всхлипнула. Она задрожала всем телом.
Скрип повторился. Это был влажный, тягучий, закручивающийся звук.
Роза подняла взгляд.
В следующий миг она резко подалась назад, упала на пол и поспешно отползла к углу комнаты.
Её лицо исказил дикий ужас. Крик страха рвался из груди, но
Ужас душил её, сжимал в своих объятиях, сдавливал грудь и горло.
Они были здесь. Все четверо.
Их бледные, обнаженные серо-белые тела висели под потолком, на растянутых белых тросах.
Их чёрные волосы свисали вниз с опущенных голов.
Роза прижала дрожащие руки ко рту, оглядывая тела родителей и обоих детей.
Тело матери, некогда светловолосой и голубоглазой Дианы Арзамасовой, чуть покачивалось, и удерживающее бледное тело тросы слегка поскрипывали.
Роза замерла, вглядываясь в лицо мёртвой женщины.
Она разглядела её приоткрытый, словно от удивления рот и заполненные чернотой глаза.
Секунду Роза смотрела в застывший мрак в остекленевших глазах мёртвой женщины. И в следующий миг она дико, с силой, надрываясь заорала.
Её крик взорвался в комнате, вырвался на лестницу, слетел вниз в гостиную и ударился в закрытые окна.
Она кричала так, что на ее шеи проступили тонкие вены, а лицо исказила судорога.
Роза закрыла глаза и упала без чувств, оставшись неподвижно лежать в тихой Чёрно-белой комнате.
СТАНИСЛАВ КОРНИЛОВ
Четверг, шестое августа.
Эта неделя выдалась трудной и изматывающей.
Всё из-за того, что один из офицеров УГРО по глупости попался на взятке.
А это повлекло за собой грандиозный скандал, освещение в СМИ и многочисленные проверки на вшивость со стороны соответствующих органов.
Тот же ГУСБ и в частности близнецы Датские, смогли взять своеобразный реванш за то, что не удалось связать Стаса с пропажей чужого имущества и представить дело, как хищение.
В тот раз оказалось, что виновником оказался печально известный серийный убийца.
Стасу тогда, конечно все равно пришлось объяснять, почему это он не смог задержать преступника живым.
Но это была скорее формальность, и Стас отделался лишь устным порицанием.
Но, вот за эти пять дней Корнилову казалось, что из него выпили добрую пару литров крови и вытянули все нервы, до которых смогли дотянуться.
К концу дня в Среду, Стас чувствовал себя так, как будто он несколько раз подряд сдал экзамен на Краповый берет.
Который, кстати, он в свое время, во время службы по контракту, позорно провалил. В первый раз, конечно.
Словом, когда Стас в Среду, поздно вечером переступил порог дома, он возблагодарил бога, что у него есть хотя бы одно место в этом суетливом мире, где он хотя бы отчасти может скрыться от мучительной рутины.