Монологи. Невероятные истории маленького человека
Шрифт:
Фотография сопровождалась заголовком «Счастливая!». А рядом был короткий текст:
«За принятие конституции на референдуме 1996 года проголосовало 51 775 664 человека. Бабки Тэкли среди них нет – и в этом ее счастье.
Бабка Тэкля счастливая, потому что не участвовала в белорусском национальном позорище. Бабка Тэкля счастливая, потому что… успела умереть».
Эффект от этой публикации оказался внушительным. Ее обсуждали в тусовке как провокацию, но очень талантливую и дерзкую. Недалекие преподаватели, правда, говорили о том, что это этический позор. Они ничего не понимали.
И это эффект «маленького человека», достигнутый одной
На YouTube мы начинали с портретных зарисовок и микродокументалок про обычных людей, но именно в «Монологе» смогли проявить личность героя наиболее ярко. Убери лишнее, просто дай слово герою. Он расскажет, как воспитывает дочь после смерти жены. Как в 70 лет поднимает гири. Как бросил бухать, достав себя за волосы с самого дна.
А если хорошенько попросить, маленький человек даст тебе ответ и на вопрос более глобальный. Например, расскажет, что нужно делать со страной.
…В конце прошлого года, когда в Беларуси начались известные всем события, мы решили снять документальный фильм и дать слово не политикам, а именно маленькому человеку. Игорь Деменков и Леша Морозов поехали в маленький белорусский городок Мосты и нашли тех самых героев, в словах которых отражались все переживания народа. А в республике летом и осенью 2020-го всерьез говорили о возможной гражданской войне. И простые ребята, в том числе бывшие силовики, как никто лучше рассказали об этой боли.
Когда мы снимали этих людей, то понимали, что именно в их словах, а не в отблесках из двух политических лагерей, – ключ к спасению страны. Они говорили:
– Людям просто хочется, чтобы их услышали.
– Они борются за флаг. Без разницы, какой будет флаг. Лишь бы была стабильность в Беларуси.
– Лишь бы была справедливость.
Мы снимали этот фильм по лоскуткам – как маленькие истории, из которых складывается большое событие. И после того как людей перестала слышать одна из сторон, большое белорусское событие тоже сошло на нет.
Характерно, что ни один из лагерей не сказал нам «спасибо», ожидая, что мы выберем чью-то сторону, будем гнуть чью-то линию, займемся пропагандой или контрпропагандой. А мы стремились остаться объективными даже в этот сложнейший момент. Хочется верить, что у нас получилось.
Николай Козлович говорит:
– Каждый раз, когда я приходил с лекциями на журфак и меня спрашивали, а зачем надо идти в журналистику, я отвечал, что не знаю. Хихикал и отшучивался – в принципе можно и не идти. Если суждено, то журналистика вас найдет все равно. И вот теперь у меня есть ответ. Нужно идти в журналистику, чтобы испытать то невероятное чувство осознания важности своей профессии – когда ты идешь мимо маленьких людей в синем жилете журналиста, как было в Беларуси во время кризиса в августе 2020 года, а люди кричат – молодец. И улыбаются. И жмут руку. А ты всего лишь дал им слово. Но этого они и хотели от тебя.
Глава 4
Журналист-невидимка
Интернет – это что-то вроде колоссального панельного дома на миллиард квартир. И в каждой шумят, сверлят, буравят, словом – «пилят контент». Здесь можно запросто оглохнуть и сойти с ума, если не будешь знать, как себя вести. И уж точно у тебя нет шансов кого-то перекричать, кривляясь и подражая – взяв в руки кастрюлю и колотушку, например. Все равно у Дудя колотушка
Но что, если вопреки всем остальным не бить по кастрюле, не кричать, а… немного помолчать?
Про экологию информации бодро заговорили в начале XXI века, когда источников потребления стало в миллион раз больше, чем было раньше. Хотя лучший совет – не читать газеты до обеда и после него – дал нам еще Булгаков. Сейчас бы Преображенский сказал немножко по-другому: «Не подписываться на каналы-клоны, где плоско шутят парни в бородах. И не читай о заговорах на „Незыгаре“».
А если будешь читать, то последствия те же – «пониженные коленные рефлексы, скверный аппетит и угнетенное состояние духа».
Для доброго духа нужно меньше шума… И в конкретном произведении тоже. Почему бы, когда ты делаешь проникновенный монолог человека, который умирал в Афгане, не уйти в сторону, не затаиться, не проявить ту скромность, которая уж явно не портит нашу профессию?
Мастер интервью, американский радиожурналист Луис «Стадс» Теркел, еще в 1970-х годах придумал метод самоустранения из контента автора повествования, если задача того – максимально полно раскрыть внутренний мир героя.
В книге «Работа» Теркел говорил с телефонистами, уборщиками, маникюрщицами и делал это так мастерски, что герои и сами удивлялись, откуда на них нахлынуло такое красноречие. Они рассказывали о простых, но универсальных вещах – о труде, о хлебе, о долларе, но слушать и читать их интересно и теперь. И главное, в «Работе» совсем не слышно автора. Он не кривляется и не задает умные вопросы, но филигранно направляет людские потоки сознания. Он сознательно ушел в сторону, чтобы не закрывать героя, стал человеком-невидимкой. Этот жанр после назовут интервью-исповедью. А мы через 50 лет привнесем на платформу YouTube, сделав «Монологом».
Надо признать, что вся культура русскоязычного YouTube при этом категорически противится такой скромности. Здесь нужно быть альфа-самцом, сибаритом, нужно не стесняться ругаться матом и почесывать, простите, яйцо в штанах. Митя Корсак, наш главный интервьюер, говорит:
– Когда я вижу людей, которые ярко ведут себя в кадре и которых узнают на улице, мне, как любому нормальному человеку, немного завидно. Мне тоже хочется, чтобы на меня обратили внимание. Нет ничего постыдного в желании собственной минуты славы! Возможно, и я попробую себя в таком образе, как только пойму, что буду готов. Но в «Монологах» мне нравится заниматься чистой журналистикой, доставая из героя все его и не выпячивая перед ним свое. Большая проблема многих ютуберов в том, что они строят свои шоу не на человеке, с которым разговаривают, а на себе. Люди идут смотреть на них, на их новые прически или пухлые губки. Это трагедия современной журналистики, если она строится исключительно на персоне журналиста.
Но трагедия или все-таки метод?
– Я уверен, что рано или поздно подходы изменятся, – считает Корсак. – Это как драма, высокое искусство, и как клоунада. Последняя быстро надоедает. Такой легонький YouTube, который сейчас пользуется большой популярностью, сойдет на нет. Вот увидите.
Глава 5
Откуда деньги, пацаны?
Что делают блогеры, чтобы сбить пафос героя метким вопросом? Спрашивают о деньгах.