Шрифт:
Julia Kiss
JULIA KISS
MONOLOGUE OF MY SOUL
2018
* * * *
Лил
И зонт, к несчастью, дома я забыл,
Промокли насквозь моя куртка, обувь,
И домой я почему-то не спешил.
На остановке посидев устало,
Взял кофе и тёплый круассан,
Продавщица долго деньги так меняла,
В итоге, мелочи полный был карман.
Согревши руки, я вновь пошёл под ливень,
Ведь не растаю, вроде, человек,
К любой погоде всегда я адаптивен,
И не против снабжать дела аптек.
Решил пешком идти, куда деваться?
Ну не сидеть же часами без зонта,
Я шёл, почти, как король ситуаций,
Хотя, скорее плыл, с грацией кита.
Машины на дорогах пропускали,
Водители сочувственно смотрели в след,
Предложили даже подвезти на седане,
Но отрицательным, к счастью, был ответ.
И на последнем перекрёстке к дому,
Прыгнув через лужу, я уронил ключи,
Нагнулся, так по-деловому,
И растерялся, правда, хоть кричи.
Слившись с лужей, лежал малыш-котёнок,
Такой же грязный, как городская пыль,
Покинуть трассу не было силёнок,
А на нас мчал автомобиль.
Схватив его, еле отскочить успели,
И глаз его, мне не забыть во век,
Глаза, что мне же сожалели,
Я взял его, я же человек.
Он грязный, мурчал мне дома песни,
Пока я искал, что дать ему поесть,
И глаза его, изумрудные, прелестны,
И пузо, что не мешало бы отъесть.
Пятнадцать лет шептал он на ночь сказки,
Пятнадцать лет я с ним делил кровать,
Меня будили его изумрудные глазки,
Но, мне пришлось его однажды отдавать.
Последний год выдался тяжёлым,
Он не мурчал, сказать бы как.. Хрипел,
И не ходил, скорее прыгал, кролем,
А что случилось, понять я не успел.
На приёме у врача животных,
Вердикт был прост, но очень уж тяжёл,
И в один из вечеров субботних,
В последний раз к врачу его привёл.
За окном шёл ливень, громыхали грозы,
А кот смотрел, как в самый первый раз,
На морде серой тоже были слёзы,
И битва насмерть, сейчас же началась.
В последние секунды замурчал он,
Ты представляешь, он не захрипел,
А после провалился в сон,
Знал бы ты, как я сожалел..
В последний раз погладил между ушек,
И
Мне на память мешок его игрушек,
Но я счастлив, что в луже он не утонул.
* * * *
Знаешь, а ведь последнее слово всегда за жизнью,
Как бы ни старался ты её отвлечь,
Она, как была, так и будет капризна,
Её слово – груз твоих плеч.
Ты можешь сколько угодно решать проблемы,
И выход из пут судьбы своей искать,
Но ты живёшь, живёшь в её системе,
Значит выбор её должен принимать.
Здесь же только иллюзия твоей свободы,
Какой бы ни был шаг – исход один,
И так всегда, за годом годы,
Считай, что жизнь – твой главный господин.
* * * *
Я знаю этот мир, он слишком стар,
Я знаю крыс, что за сыром в мышеловку,
Я знаю сотни наглых, жирных харь,
И даже знаю их массовку.
Я знаю, хруст чужих купюр,
И звон монет, упавших в переходе,
Ещё в троллейбусе платье от Кутюр,
И мусор кучей на природе.
Я знаю, как целуют не любя,
И знаю стук, упавших ножен,
Богатейшую жизнь попа,
Который, по правде, безбожен.
Я знаю то, о чём привыкли все молчать,
Я знаю то, о чём хотят все говорить,
Так нежно, на публику целовать щенят,
А потом, их же топить.
Я знаю шл*х с королевскою походкой,
И королев, дешевле этих шл*х,
Парней, что гордятся первой ходкой,
И злых, проклинающих старух.
Я знаю, что Фемида не слепа,
Бросьте, просто безразлична,
Невиновных людей в законе топя,
А виновных – эпизодично.
Я знаю, как счастье ловить за хвост,
Но только, по другим шагая,
Знаю, что сесть можно за "перепост",
Вот там, Фемида точно слепая.
Я знаю, жизнь не будет длинной,
Она каждого, как щенка, топя
Заставит быть машиной,
Которая знает всё, но не знает себя.
* * * *
Однажды, где-то десять лет назад,
Джордж спас детей от нападения пит-булей,
Он так любил этих маленьких ребят,
Что бросился спасать их мигом, пулей.
Ранения не совместимы были с жизнью,
И пса врачи решили усыпить,
Посмертно он героем ими признан,
Не уставали люди его благодарить.
Когда к началу радуги собака подошёл,
И смерть тянула ему костлявую ладонь,
Сверху ушек зажёгся ореол,
Пёс смертью был хранён.
И когда полоса жизни зажглась финальная,
Пёс спросил, поднимая уши,
–Смерть, скажи, я был хорошим мальчиком?