Монстр из отеля №7
Шрифт:
Змея движется дальше, по моему носу.
Я абсолютно беспомощна. Я не могу ее сбросить.
Змея скользит по моей обнаженной груди, и слезы щиплют и давят на глаза. Тварь ползет по моему животу, её вес огромен, а тело такое длинное, что я чувствую, как все новые чешуйки тянутся от моего плеча, опускаются под глазом. По моим ребрам, брюшному прессу, затем еще ниже, к бедренным костям, и я…
— Кария.
Его голос зовет меня в темноте. Что-то невыносимо колет в уголке под глазом, боль ослепляет меня и, когда, поморгав, я открываю веки,
— Прекрати.
Вслед за хриплым голосом Саллена мне на запястья ложится рука и мгновенно прижимает их к кровати, вокруг сгущается бескрайняя тень.
У меня бешено колотится сердце, и я начинаю растерянно метаться, обливаясь холодным потом.
Мое дыхание громкое, хорошо различимое, ужасные звуки внутри темной могилы, и я не знаю, похоронены ли мы оба здесь, со змеей, что не так с моим глазом и почему Саллен Рул прижимает меня к… кровати.
Это, должно быть, кровать. Подо мной мягко, а до этого я лежала на чем-то более холодном и твердом.
Я снова моргаю, и в боковом поле зрения появляется размытое пятно. Это скорее ощущение, нежели образ, поскольку вокруг меня очень темно.
— Ш-ш-ш, — шепчет Саллен, его губы у меня на щеке, присутствие ближе. Он прижимается сердцем к моему сердцу. Лежит на мне.
Он давит на меня там, где была змея.
Я чувствую, как мой пульс учащается и бьется в унисон с пульсом Саллена, но биение его сердца медленнее. Меня обволакивает аромат потемневших роз и земли. Успокаивает меня. Я помню вино, то как Саллен проникал в меня пальцами, а затем сунул их мне в рот, как он кусал меня, как хотел, чтобы я испугалась.
Ужасы его детства, что продолжают разматываться, будто разодранный клубок черных ниток.
Я пытаюсь сморгнуть с глаз пелену, лицо Саллена так близко, что я ничего не смогла бы разглядеть, даже если бы здесь было светло. Я все еще чувствую под ресницами жгучую боль; это не просто часть моего странного сна про змею.
В комнате раздается громкий, ужасный шепот, но как только я задерживаю дыхание, чтобы понять, что это, он затихает.
Это я.
Мои руки сильно дрожат в крепкой хватке Саллена. Держа меня за запястья, он выгибается навстречу моему дрожащему телу, задняя часть моей шеи влажная, думаю от пота.
— Я здесь, Солнышко. Это был всего лишь сон.
Я снова моргаю, облизываю пересохшие губы, пытаясь придумать, какой-то вопрос. Что-то сказать. Но когда Саллен касается губами моей щеки и прижимает меня руками к кровати, я понимаю, что мне вообще не хочется говорить.
— Я сейчас включу свет, — осторожно произносит он, будто боится меня.
Не знаю почему, как и не знаю того, сколько я спала. Я смутно помню, как с трудом добралась до ванной, почистила зубы, переоделась в найденную в комоде белую пижаму, забралась в кровать, и все это под молчаливым взглядом Саллена после нашей ссоры.
Не думаю, что я сделала что-то ужасное.
Но он медленно разжимает пальцы у меня на запястье, затем отталкивается от меня, перенося свой вес в изножье кровати,
Я подношу пальцы к саднящему глазу, мое зрение все еще недостаточно отчетливое, но при этом движении Саллен поворачивается от тумбочки ко мне, и я вижу, как он стискивает челюсти и тут же снова хватает меня за руку, впившись голыми пальцами в мою кожу.
Я замираю, быстро моргая, чтобы разогнать застилающую глаза пелену и увидеть, что его разозлило.
— Ты тоже хочешь причинить мне боль? — спрашивает он низким голосом, в котором слышится непонятная мне резкость.
Я с трудом сглатываю, пытаясь сесть, но он опускает руку, все еще сжимая мое запястье, и предплечьем давит мне на грудь, удерживая на месте.
Во мне вспыхивает раздражение, но в тот же момент в сознании всплывает придавливающая меня во сне змея. Универсам «Змеи». Название этого магазина тоже эхом отдается у меня в голове, словно предупреждение, но я не могу уловить связь, когда Саллен разворачивается ко мне всем телом, сильнее прижимаясь к моей груди.
— Если ты сделала это нарочно, я оставлю тебя глаз.
Я быстро моргаю, желая убрать пятно, застилающее мне обзор, но прежде чем успеваю спросить его, о чем, черт возьми, он говорит, Саллен тянется ко мне свободной рукой и нежно проводит пальцем вдоль линии моих ресниц.
Я шиплю сквозь зубы, но тут же перевожу внимание на его поднятую руку.
От охватившего меня удивления я просыпаюсь быстрее, чем от попавшей в вену кокаиновой пасты.
Кровь.
Густая и красная, просочившаяся в рисунок кожи у него на пальце.
О, боже.
У меня идет кровь. Вот почему я плохо вижу.
Меня охватывает паника, и я больше не в полудреме. Я с трудом поднимаюсь, отбросив ногой влажные простыни. Саллен меня отпускает, и я перемахиваю через него, скользнув по его коленям, а затем касаюсь босыми ступнями прохладного пола из массивной доски. Я двигаюсь так быстро, что у меня кружится голова, конечности предупреждающе покалывает, а в теле ощущается слабость, как будто я вот-вот потеряю сознание. Когда я подхожу к комоду, перед глазами появляется еще больше пятен. Я наклоняюсь, ударив ладонями по деревянной поверхности, боясь взглянуть на свое отражение, но вынужденная смотреть.
Я невольно втягиваю воздух при виде толстой кровавой полосы, смазанной в уголке моего глаза и медленно стекающей красной дорожкой вниз по линии носа.
— Какого хрена? — шепотом произношу я, одновременно бросив взгляд на свое горло.
В месте, где меня укусил Саллен, теперь фиолетово-зеленый синяк, но кожа там блестит, как будто смазана мазью. Я вспоминаю его слова о том, что любые раны могут загноиться, и на одно короткое мгновение перестаю паниковать. По телу разливается тепло при мысли о том, как он делал то, что сказал, и, пока я спала, позаботился обо мне, вероятно, найдя где-то на чердаке аптечку. Мод, похоже, обо всем подумала.