Монстр с нежным сердцем
Шрифт:
— Птичку себе оставь. Давай, оденься.
Очень хотелось завизжать, но Марволо побоялся спугнуть нежданное счастье, так что только тихо пискнул, хватая сверточек. В нем оказался теплый карнавальный костюмчик. Детский. Против чего Марволо, конечно же, не стал возражать, сейчас он был согласен даже на Снежинку! Поспешно распотрошив пакет и вытряхнув содержимое, он быстренько облачился в черно-белую меховую одежку, состоящую из комбинезона, пим и ушастой шапочки-капюшона. И только наматывая на шею толстый шарф, он задумался — а кто это такой перепелесый и с хвостом?
— Кот, — без
— Да! — Марволо всё же не удержался и счастливо заверещал, прыгая на месте. Гарри улыбнулся, вынул из кобуры палочку и легкими взмахами навел на рожицу обрадованного ребёнка искусный аквагрим — кошачью мордочку.
Подошел Монти и с улыбкой наколдовал для сынишки зеркало в полный рост. Марволо звонко рассмеялся, видя смешного мохнатого котишку. Гарри снова улыбнулся, завязал горловину мешка, приколдовал к нему лямки и надел на себя, как рюкзак. Попросил Морион прилечь и уселся ей на спину. Монти подхватил сынишку и, подойдя, подал Гарри. В следующий миг под крик Дамблдора и взлет феникса весь двор пришел в движение: распахнулись триста пар гигантских крыл, и стройные высокие легкие кони, вереницей разогнавшись, взмыли в небо по широкой плавной спирали.
Провожая взглядом стаю, Монти недоверчиво спросил:
— С чего это Гарри вдруг заморочился? Ему работать надо, а он ребёнка с собой…
— Человек он такой, — внушительно проговорил Брайан. — Понял, видать, тонкую грань, на которой ребёнок может сломаться, утратить веру в чудо. Остальным-то всё некогда.
Сперва Марволо молчал, упиваясь полетом и переживая ощущения, потом, когда страх маленько отступил и он подуспокоился, разобравшись в своих чувствах, решился на вопрос.
— Дядя Гарри, почему меня назвали Марволо?
— Потому что ты чудо, удивительный, непостижимый, — ласково шепнул Гарри в ушастую шапочку, помня о том, как ненавидел Том имя своего деда.
— Правда?! — удивленно вскинул голову ребёнок. — А почему я удивительный?
— Потому что ты явился полным сюрпризом для своих родителей, но, несмотря на это, ты для них — самый желанный.
— Значить, меня правильно назвали, — окончательно успокоился мальчишка. — А то я думал, что оно слишком взрослое, настолько взрослое, что никак не сокращается. Правда, можно укратить его до «Воло» или «Марв», но это тоже как-то не то, да? Вот у папы хорошее имя, он Монтгомери, но все называют его Монти…
— Понимаю, — вздохнул Гарри. — Мне бы твои заботы. Мое имя и так сверхкороткое, оно ни сокращается, ни удлиняется…
— А ты не Гарольд? — мальчуган вывернулся назад, чтобы посмотреть на лицо Гарри. Тот помотал головой.
— Упаси боже! Нет, я не Гарольд и даже не Генри. Всегда был Гарри и только Гарри, — тут он щелкнул мальчишку по носу. — Смешной ты, Марволо. Я думал — это только у Фелины с именами проблемы, что только она не может определиться с тем, какое себе постоянное имя выбрать. И оказывается, она не одна…
— Я больше не буду! — засмеялся Марволо. — На самом деле мне нравится мое имя!
— Вот именно! — подчеркнул Гарри и добавил в шутку: — Смотри, не вздумай своих
— Фу! — скривился Марволо и звонко запротестовал: — Что за гадские клички?!
Гарри захохотал. Этим веселым моментом решила воспользоваться Морион и мягко встряла в беседу, спросив, не пора ли заняться делом?
— Пора! — спохватился Гарри и посмотрел вниз. — Где тут ребёнок с сильным желанием?
Здесь. Морион плавно пошла на снижение к ближнему дому на окраине какого-то городка. Спустившись на крышу, фестралиха копнула слежавшийся снег и фыркнула. Питер Бентли, пять лет, мечтает о вечных красках, потому что они постоянно заканчиваются, а он очень любит рисовать и огорчается от того, что родители не могут их ему купить. Гарри с наикротчайшим изумлением выслушал коротенькую характеристику клиента, начиная понимать, что не так просты эти крылатые лошади… Сейчас фестралы предстали перед ним тем, чем и были по сути — самим мирозданием. Ничем другим нельзя объяснить их абсолютное всезнание.
Краски, значить? Вечные? А может, их просто мало? Ну-ка, сколько цветов в стандартном наборе: шесть, восемь? Белый, черный, желтый, зеленый, красный, синий. Фиолетовый, коричневый и прочие разные оттенки сами собой получаются от смешивания базовых цветов… Уж детям-то об этом не знать?..
Ломая голову над проблемой, Гарри проник в комнату маленького художника. Притихший Марволо предусмотрительно держался сзади, но, увидев стены, удивленно высунулся. И было отчего. Все вокруг было завешано картинами — яркими, красочными: синие океаны с китами и пароходами, синие же реки со щуками и пескариками. Желтые Африки со львами и бегемотами, слонами и гориллами. Радуги всех цветов, раскинувшиеся над зелеными долинами и домами…
— Дядя Гарри, что с ним будет, когда все краски в мире вдруг закончатся?.. — трагично прошептал Марволо.
— Не закончатся, — заверил Гарри, доставая из мешка пеналы с карандашами и тюбики с акриловыми красками. Акварель и гуашь он трансфигурировал и наколдовал из подходящих материалов. Точно так же он сотворил из мягкой древесины отличную бумагу. Очень толстую пачку.
Питер кротко моргал на всё это с кровати, разбуженный голосами и шевелением воздуха в комнате. В его карих глазах светились искорки разгорающегося вдохновения, и Гарри без труда догадывался, что именно начнет рисовать ребёнок после их ухода. О вежливости Питер, впрочем, тоже помнил и с любопытством поинтересовался:
— Вы знаете, как выглядит идиналог в шляпе?
— Э… единорог? — не поняв, переспросил Гарри.
— Не, — покачал головой Питер. — Тот, кому папа платит налог и посылает в какое-то очень нехорошее слово. Вернее, я его слышал, но мама запрещает его повторять. Я маму слушаюсь и ненавижу того идиналога в шляпе, потому что из-за него у папы не хватает денег на мои краски.
Гарри вздохнул, наколдовал набор цветных мелков и угля и добавил в кучку подарков. Уложив же мысли, сказал:
— Рад бы помочь деньгами, но не имею права. Да и золото должно законным путем доставаться… А пока что… Продай-ка мне несколько рисунков за двадцать фунтов, папе скажешь, что продал их Гарри Поттеру. Это меня так зовут.