Монстр
Шрифт:
Господи, забери меня от всего этого!
Бог не слушает. Бог мёртв.
Снова проклятые слёзы.
Попробуй ещё раз. Закрой глаза. Представь, что ты на пикнике. Когда ты откроешь их снова, ты вернёшься туда, но тебе нужно очень постараться.
Я закрыла глаза. Я представила, как иду босиком по высокой траве, и каждое лезвие травинки щекочет мне ногу. Я представила себе птиц, гнездящихся на деревьях, некоторые из них парят в голубом небе и поют, не обращая внимания на окружающий мир. Кортни и Грег над чем-то
Хорошо. А теперь открой глаза.
Я открыла глаза и вздрогнула. Передо мной стоял старик с тряпкой в руках. Он сделал выпад вперёд и поднёс её к моему лицу. Я боролась с верёвками, но... Головокружение... Голова как в тумане... Веки тяжёлые... Расплывчатое зрение... Борьба за концентрацию... Старушка прошла мимо двери с топором... Тело расслабилось... Глаза закрыты. Полная чернота. Звуки исчезают.
АНТРАКТ. РАЙАН
1.
Моя голова была поднята с того места, где я лежал. Я чувствовал себя вялым. Хорошо, что кто-то помогал её поднять. Кто-то?
– Кто здесь?
– невнятно сказал я. Всё ещё пьян? Глаза не открываются. Бля!
– Привет...
– поздоровался я или всё вышло бормотанием, как я слышал?
Это вообще было слово? Я открыл рот. Нет, не открывал. Я этого не делал. Кто-то открыл мне рот. Пытался заговорить снова, но слово - каким бы оно ни было - вышло больше похоже на шум «а-а-а-а-а». Сладкий привкус во рту. Что это? Это моя слюна? Хороший вкус. Тс-с-с... Там есть кто-то.
Не говори ни слова и особенно не рычи. Ты не динозавр»
# # #
Райан лежал на удобной на вид кровати, несмотря на то, что простыни были сильно залиты кровью. Его кровью. Старик сидел на краю кровати рядом с ним с безыгольным шприцем в руке - теперь пустым в том месте, где ранее содержалось то, что было впрыснуто в рот Райана; жидкий морфин. Старик осторожно положил голову Райана на подушку и отложил шприц в сторону, когда вошла старуxа - его жена.
– Что делаешь? Это был твой морфин?
– спросила она.
Он кивнул:
– Мне это не нужно; я в порядке.
– Но ты не в порядке.
Старуxа посмотрела на Райана. Он выглядел истерзанным, и не только потому, что она отрубила ему руку топором, потеряв ключи от наручников. Рана была зашита старуxой, прежде чем он потерял столько крови, что мог умереть; привилегия быть медсестрой когда-то много времени назад. Его кожа была бледной и вспотевшей, а глаза закатились наверх.
– Сколько ты ему дал?
– Достаточно, чтобы заставить его замолчать, но недостаточно, чтобы убить его.
– А сколько у
– спросила она.
– Это имеет значение?
– Ты дурак. Ты тратишь своё лекарство на того, кто всё равно не переживёт ночь. Ты знаешь, что тебе это понадобится.
– Я всё равно уже мёртв, как и он. Я не потерял руки, могу молча страдать. Я очень сомневаюсь, что он сможет. Ты хочешь, чтобы он кричал во время вечеринки и напугал мальчика? Особенно сегодня, когда нам нужно, чтобы он оставался спокойным и управляемым, - он встал и вышел из комнаты.
Старуxа последовала за ним:
– Куда ты идёшь? Тебе следует отдыхать!
– Я собираюсь проверить, всё ли настроено, как должно быть. Осталось не так много времени до начала вечеринки, - огрызнулся старик, раздражённый тем, что его жена осмелилась усомниться в его действиях.
Было время, когда она ни о чём не спрашивала. Что сказал - то и делалось. Вот и всё. Это не было бы предметом обсуждения, и они, конечно, не стали бы спорить по этому поводу. Но так как болезнь прогрессировала - проклятый рак - его жена всё больше и больше пыталась взять на себя ответственность, и он это ненавидел. Они прошли по узкому коридору в большую комнату. Вся боковая стена представляла собой гигантское окно, прикрытое фанерными листами; некоторые части проклеены. В центре комнаты стоял большой стол со стульями по бокам; один стул во главе. Стол был настолько большим, что его можно было накрыть парой больших белых простыней. Перед каждым стулом была сервировка с бумажной тарелкой и салфеткой поверх неё.
– Когда сюда прибудут гости?
– рявкнул старик жене.
– Когда мы будем готовы, - она сменила тему: - Так что ты думаешь о комнате?
Она обустраивала комнату, пока он спал (а это было б'oльшую часть времени); стол посередине, на стенах по обеим сторонам в разных местах и под разными углами были растянуты транспаранты с поздравлениями именинника, а под закрытым окном был установлен стол поменьше, так называемый шведский стол: коктейльные сосиски, шоколадные пальчики, пирог с заварным кремом, сыр на палочках, типичная праздничная еда.
– Всё, что мне осталось, это доделать торт, привести гостей, не забывая о почётной гостье, которую мне ещё нужно одеть, - и тогда она будет готова для нашего мальчика, - улыбнулась она.
– Хорошо, - он потёр бок, словно испытывая дискомфорт.
– Ты в порядке?
– спросила она с искренним беспокойством на лице.
– Давай просто сделаем это, - он засмеялся, на мгновение забыв о своей боли: - Я с нетерпением жду возможности увидеть его лицо. Мальчик получит угощение! Ох, был бы я на двадцать лет моложе...
Старая дама игриво хлопнула его по руке:
– Веди себя прилично!
– зная, что он шутит, она сменила тему: - Я пойду работать. Отдохни, я крикну, если ты понадобишься.
Он кивнул:
– Хорошая идея.
Она наблюдала, как он, спотыкаясь, вышел из комнаты, прижимая руку к боку, это явно причиняло ему боль. Она знала, что он слабеет. Она знала, что время против них. Она просто надеялась, что он проживёт достаточно долго, чтобы довести всё до конца. Несмотря на её надежду, она знала, что это трудная задача.