Монстролог. Все жуткие истории
Шрифт:
Он замолчал. Судя по глазам, он снова ушел в себя. Взгляд его стал пустым. Пока он говорил, констебль поднялся со скамьи и тяжелой походкой подошел к витражу с изображением Христа.
– Но, конечно, в конце концов, ты встал, – подсказал Доктор.
Малакки медленно кивнул.
– Тебе было никак не открыть окно, – подгонял его Уортроп.
– Да, откуда вы знаете?
– Так что ты разбил его.
– У меня не было выбора!
– И звук привлек их.
– Да, наверное.
– И, однако, ты не выпрыгнул в окно, хотя свобода и безопасность были на расстоянии нескольких футов от тебя.
– Я
– И вернулся к кровати за ней?
– Они приближались.
– Ты слышал их.
– Я подхватил ее на руки. Она была словно мертвая. Я потащил ее к окну, споткнулся, и она упала. Я наклонился, чтобы поднять ее, и тут…
– Ты увидел их в дверях.
Малакки снова кивнул, теперь порывисто, глаза его были широко раскрыты, словно он сам удивлялся тому, что говорил.
– Откуда вы знаете?
– Это был самец или самка, не припомнишь?
– О, ради бога, Пеллинор! – взмолился констебль.
– Ну, хорошо, – вздохнул Доктор. – Ты бросил сестру и убежал.
– Нет! Нет, я бы ни за что не бросил ее! – закричал Малакки. – Я бы ни за что не отдал ее этим… чтобы они… Я схватил ее за руки и потащил к окну…
– Но было слишком поздно, – подсказал Доктор, – над вами уже нависло чудище.
– Оно так быстро двигалось! Одним прыжком оно перескочило через комнату, схватило зубами ее за ногу и выдернуло ее у меня так же легко, как взрослый может вырвать куклу из рук ребенка. Оно подбросило ее вверх, и голова Элизабет ударилась о потолок с тошнотворным глухим стуком. Я услышал, как хрустнул ее череп, и затем ее кровь дождем обрушилась мне на голову – кровь моей сестры!
Он потерял самообладание и закрыл лицо руками. Все его тело содрогалось; он душераздирающе рыдал.
Доктор потерпел немного, но лишь чуть-чуть.
– Опиши чудовище, Малакки, – скомандовал он. – Какое оно было из себя?
– Семь футов… может, выше. Длинные руки, мощные ноги, бледное, как труп, без головы, но глаза – на плечах… скорее, один глаз. Второй был выбит.
– Выбит?
– На месте второго глаза чернела пустая глазница.
Доктор многозначительно посмотрел на меня. Слова нам были ни к чему; мы подумали об одном и том же. Точнее, о той же, которая была ослеплена когда-то волею случая или судьбы.
– За тобой не погнались, тебя не преследовали, – сказал Доктор, снова глядя на Малакки.
– Нет. Я бросился в разбитое окно и даже не поцарапался! Ни единой царапины, вы только подумайте!.. А потом я вскочил верхом на лошадь и поскакал что было сил к дому констебля.
Уортроп положил руку, обагренную кровью этой семьи, на вздрагивающее плечо Малакки.
– Очень хорошо, – сказал он, – ты все правильно сделал.
– В чем хорошо? – вскричал Малакки. – Что в этом было правильного?!
Доктор подал мне знак оставаться рядом с мальчиком на скамье, а они с Морганом отошли в сторону, чтобы обсудить план дальнейших действий. Во всяком случае, я так понял. Судя по обрывкам разговора, доносившегося до нас.
Констебль говорил:
– … агрессивно и незамедлительно… каждый здоровый мужчина в Новом Иерусалиме…
Доктор отвечал:
– … опрометчиво и безрассудно… это обязательно вызовет панику…
Малакки пришел в себя, пока они переговаривались.
– Что за странный человек! – сказал Маллаки, имея в виду Доктора.
– Он не странный, – возразил я, немного защищая Уортропа, – у него просто профессия странно называется.
– А как называется его профессия?
– Монстролог.
– Он охотится на монстров?
– Ему не нравится, когда их так называют.
– Тогда почему он называет себя монстрологом?
– Он не сам выбрал это слово.
– Никогда не знал, что есть монстрологи.
– Их не так много, – сказал я. – Его отец был монстрологом, и я знаю, что есть Научное Общество Монстрологов, но не думаю, что в нем много членов.
– Не трудно понять почему! – воскликнул Малакки.
В другом углу церкви спор разгорался и грозил выплеснуться, как раскаленная магма через кратер вулкана.
Морган:
– … эвакуировать! Эвакуировать немедленно! Эвакуировать всех!
Уортроп:
– … глупо, Роберт! Глупо и безрассудно! Это не принесет желаемых результатов. Все еще можно взять под контроль… пока не поздно…
– Я никогда не верил, что монстры действительно существуют, – признался Малакки.
Его взгляд снова утратил осмысленность. Он смотрел внутрь себя. Интуитивно, как все дети, я чувствовал, что он опять потерял связь с реальностью и, не в силах контролировать себя, погрузился в пучину, словно Икар с опаленными крыльями. Он вновь видел кровавые ужасы той ночи, где осталась его семья, обреченная на вечные муки, в то время как он, Малакки, лежит в кровати и не может пошевелиться, чтобы спасти их от хищников.
А тем временем спор констебля и Доктора достиг своего апогея. Доктор каждое свое слово подтверждал, тыкая пальцем констеблю в грудь:
– Никакой эвакуации! Никаких охотничьих отрядов! Здесь я – эксперт. Я один – один-единственный – достаточно квалифицирован, чтобы принимать решения!
Ответ Моргана был сдержанным и взвешенным, словно взрослый разговаривал с разбушевавшимся ребенком:
– Уортроп, если бы у меня было хоть малейшее сомнение в вашей компетентности, я бы никогда не привез вас сюда сегодня утром. Вы разбираетесь в этом ужасающем феномене лучше, чем кто-либо. В силу своей профессии вы обязаны понимать этих тварей. А я, в силу своей, обязан защитить от них людей. И эта моя обязанность не терпит отлагательства.
Доктор, сдерживаясь изо всех сил, процедил сквозь зубы:
– Уверяю вас, Роберт, я готов поставить на кон свою репутацию – они не будут атаковать ни сегодня, ни завтра, ни еще несколько дней.
– Вы не можете знать точно.
– Разумеется, я знаю это точно! И опыт трех тысячелетий, изученный мной досконально, подтверждает мою правоту. Вы обижаете меня, Роберт.
– Это не то, к чему я стремился, Пеллинор.
– Тогда почему вы признаете мою компетентность и в следующий же миг игнорируете ее? Вы привозите меня сюда, чтобы я проконсультировал вас и объяснил, что происходит, но не пользуетесь моими советами. Вы утверждаете, что хотите избежать паники, и одновременно принимаете решение, основанное только на том, что паникуете вы сами!