Монстры на орбите [= Чудовище на орбите]

Вэнс Джек Холбрук

Клерк, вертя пальцами декоративную эмблему на лацкане, обнаружил признаки смущения.

– Ну, молодая леди, в том месте вам едва ли стоит показываться.

– Где она живет?

Клерк поднял голову и встретился с ней взглядом. Он тихо сказал:

– Это за городом, на дороге Меридианов, за Эль Панатело. Трактир «Десятая Миля».

Дорога Меридианов вела в верхние земли, она кружила вокруг трех вулканических конусов, которые формировали профиль окрестностей Ангел Сити, затем ныряла как колибри

в каждую из старых шахт и оканчивалась в конце в долине Плагханк. Десять миль по дороге – это шесть миль по воздуху, и через несколько минут после «Сунхауза» кэб посадил Джин рядом с ветхим домом.

Когда люди работали в суровой враждебной глуши, производили продукцию, делали деньги, появились дома Десятой Мили. Когда были построены города, когда явилась цивилизация со своим комфортом и умеренностью, дома Десятой Мили стали тихой заводью, утопавшей в янтарном полумраке. Раньше здесь могли заметить только человека, который оставался молчаливым, теперь же комнаты покрылись пылью и даже шаги казались громом.

Джин бодро взбежала по ступенькам из каменной пены. Салун был пуст. Вдоль черной стены с зеркалом располагалась стойка бара, на полках разместились сотни сувениров прошлых лет: отборные кристаллы «звук-свет», окаменевшие останки Троттеров и других вымерших обитателей Кодирона, буры, композиция из шести шахтерских касок с надписанными на них именами.

Чей-то голос, полный подозрительности, проскрежетал:

– Что вы хотите, девушка?

Джин обернулась и увидела старого человека с орлиным носом, сидящего в углу. Глаза у него были голубые и пронзительные, гребень седых волос придавал ему сходство со старым белым попугаем, которого внезапно разбудили.

– Я ищу Молли, – сказала Джин. – Молли Саломон.

– Здесь нет никого, кого бы так звали. Что вы от нее хотите?

– Я хочу поговорить с ней.

Челюсть старика сначала пошла вверх, затем вниз, словно он жевал что-то очень горячее.

– О чем?

– Если она захочет, чтобы вы узнали, она скажет вам сама.

Подбородок старика сморщился.

– Девушка, а вы прекрасная нахалка, не так ли?

Сзади прозвучали мягкие шаги. В комнату вошла женщина в неряшливом вечернем платье и встала, глядя на Джин с очевидным выражением голода и зависти.

Старик рявкнул:

– Где Молли?

Женщина указала на Джин.

– Она пришла работать? Я этого не вынесу. Я устрою скандал. В ту же минуту, когда такая молодая шлюха как эта разместится здесь.

– Я всего лишь хочу поговорить с Молли.

– Она наверху… чистит ковер, – женщина повернулась к старику. – Пейсли сделал это снова. Если вы выгоните раз и навсегда отсюда этого старого пьянчугу, я искренне буду вам благодарна.

– Деньги есть деньги, – сказал старик.

7

Джин

осторожно начала взбираться по лестнице, но проход загородила массивная женская фигура. Женщина несла ведро и щетку. Когда она появилась на светлом месте, Джин узнала в ней женщину с фотографии Джо Парле. Правда, облик ее несколько изменили двадцать лет плохого здоровья, отвратительный характер и сотня фунтов прокисшей плоти.

– Молли? – Отважилась спросить Джин. – Вы Молли Саломон?

– Я. Ну и что?

– Я хотела бы поговорить с вами. Наедине.

Молли резко взглянула на нее и бросила злой взгляд в сторону салуна, где старик и женщина прислушивались к ним с нескрываемым интересом.

– Ладно, пошли отсюда.

Она толкнула расшатанную дверь и заковыляла наружу, на боковую веранду в унылом крошечном садике из черных гремучих кустов, странствующей лозы, ржавых грибов. Она плюхнулась в плетеное кресло, которое чуть не развалилось под ее весом.

– В чем дело?

Воображение Джин никогда не рисовало ей именно такую картину встречи. Что говорить? Глядя в пухлое белое лицо, ощущая кислую женскую вонь, Джин почувствовала, как слова застревают у нее в горле… В ней внезапно возгорелась злость.

– Семнадцать лет назад вы оставили ребенка у Джо Парле в Ангел Сити. Я хочу знать, кто был отец той девочки.

Лицо Молли Саломон совершенно не изменилось. Она сказала низким грубым голосом:

– Я часто гадала, кем стал этот ребенок…

Джин спросила со внезапной надеждой:

– Это был не ваш ребенок?

Молли горько рассмеялась:

– Не убегайте от себя. Это мое отродье, я в этом не сомневаюсь, ну как можно в этом сомневаться… Откуда вы узнали?

– Джо вел что-то вроде дневника… Кто был отец? Джо?

Женщина нелепо-величественно выпрямилась:

– Джо Парле? Гм… должна сказать, нет.

– Тогда кто?

Молли изучающе оглядела Джин лукавыми глазами.

– Похоже, у вас в жизни все идет хорошо.

Джин кивнула.

– Я знала, что к этому подойдет. Сколько?

Цена Молли оказалась удивительно скромной – возможно, это определялось тем, какое значение она придавала разговору.

– Ну, десять… двадцать долларов. Чтобы оплатить мое время, и только.

Джин дала бы ей сотню, тысячу.

– Вот.

– Благодарю вас, – сказала Молли Саломон с чопорной претензией на элегантность. – Теперь я расскажу вам что знаю о деле, которое, как я думаю, одно из самых странных, о которых я слышала.

Джин сказала нетерпеливо:

– Не берите в голову. Кто мой отец?

Молли ответила:

– Никто.

– Никто?

– Никто.

Джин помолчала с минуту, затем проговорила:

– Должен же быть кто-то.