Монстры: руководство для исследователя магических существ
Шрифт:
Например, даже Томас Джефферсон так отреагировал на сообщения о падении метеорита: поскольку в то время была в ходу научная теория, утверждающая, что метеоры состоят не из камня и не могут столкнуться с Землей, он настаивал на том, что скорее целый округ свидетелей солгал, чем камень упал с неба. Его логика была проста: раз лучшие научные авторитеты сказали, что в небе нет никаких камней, значит, камни не могут падать с неба. Метеориты не могут существовать, а значит, их не существует, и неважно, что факты говорят об обратном.
Схожим образом, еще до визита Никсона в Китай, после чего акупунктура обрела на Западе такую популярность, что никакая официальная критика стала ей нипочем, западные медицинские авторитеты настаивали на том, что введение игл в кожу не может иметь анестетических и лечебных эффектов.
Наконец, большинство современных ученых продолжают руководствоваться той же спорной логикой, более полувека анализируя систематические исследования экстрасенсорного восприятия (ЭСВ) и других необычных способностей человеческого сознания. Как продемонстрировал социолог Джеймс МакКленон в своем проницательном исследовании «Другая наука» (Deviant Science), ученые, которые признают реальность феномена экстрасенсорности, делают это на основании доказательств. Некоторые из них знакомы с впечатляющими результатами парапсихологических исследований прошлого века, другие же имеют личный опыт взаимодействия с ЭСВ. Однако те ученые, которые отвергают реальность этого феномена, делают это, основываясь лишь на теории. Особенно интересен в исследовании МакКленона тот факт, что 93 % ученых, отвергая феномен экстрасенсорности, приводили умозрительные аргументы (то есть основанные на теоретических принципах) в качестве важного фактора, повлиявшего на их мнение, в то время как тех, кто признавал феномен экстрасенсорности, оказалось всего 7 %.
Именно такой тип мышления, при котором теория считается важнее доказательств, стал главным препятствием к изучению монстров и других сверхъестественных явлений. Чтобы прийти к каким-то заключениям относительно монстров, очень важно избегать такого в высшей степени ненаучного «научного подхода».
В то же время, безусловно, так же важно избегать и другой крайности – безоговорочного доверия. К сожалению, с царством чудовищ связано немалое количество сомнительных происшествий и подозрительных персонажей – были и ложные слухи, и мистификации, и случаи ошибочного определения, и другие заблуждения и дезинформация. Однако, памятуя об этих примерах, все же не следует попадать в ловушку предположения, что если подобные мистификации случаются (а это происходит практически во всех областях исследования), то предмет исследования вообще можно спокойно списать со счетов. Используя подобные подходы, мы рискуем упустить те важные вещи, которые могут открыть нам монстры.
Все вышесказанное подводит нас по меньшей мере к трем сложным (или лучше сказать чудовищно сложным) вопросам, которые необходимо рассмотреть перед тем, как двинуться дальше.
Первый из них – это вопрос определения: что такое монстры вообще, помимо этимологии самого слова? Какие существа или явления относятся к этой неясной категории, а какие – к другим видам?
Второй вопрос – это вопрос реальности: действительно ли монстры существуют? Происходят ли легенды о монстрах из разных мировых культур лишь от неведения и непонимания или им есть более весомое объяснение?
Третий – вопрос значимости: важны ли монстры? Даже если существуют реальные создания и явления, аналогичные чудовищам из легенд и преданий, какое значение они имеют для людей, живущих в современном индустриальном обществе?
Рассмотрим эти вопросы по очереди.
Как уже упоминалось выше, изначальное значение слова «монстр» – некое открытие, проявление чего-то потаенного. Хотя это определение по-прежнему актуально в наши дни, оно, пожалуй, будет слишком обобщающим для настоящей книги. Поэтому под словом «монстр» мы будем подразумевать наиболее привычное, современное определение этого существа, как странного и пугающего создания, чье существование подвергается сомнению большинством или всеми признанными на этот момент научными
Впрочем, это определение тоже можно назвать слишком широким. Под эту категорию попадает множество различных существ, несмотря на то что они не имеют между собой ничего общего, за исключением того, что пугают людей, а их существование отвергается большинством ученых.
К этой категории можно отнести виды животных, которые по той или иной причине не были официально открыты учеными-биологами. В горах, окружающих залив Пьюджет, рядом с которым я живу, обитает одно из самых знаменитых таких животных – большая обезьяна, известная среди местного населения как сасквоч. Предания о бигфуте, как его еще называют, издревле ходят среди коренных местных племен. Его видели буквально тысячи раз в горных лесах вдоль Западного побережья, от северной Калифорнии до Британской Колумбии. В распоряжении исследователей имеются следы, шерсть, фотографии и даже короткий видеофильм с участием сасквоча – все это служит прямыми доказательствами существования настоящего животного.
У сасквоча есть вероятный предок: палеонтологи нашли ископаемые останки очень похожего существа под названием гигантопитек, датируемые несколькими миллионами лет – всего лишь миг с точки зрения эволюции – на другой стороне Берингова перешейка, в Азии, и реконструкция этой большой прямоходящей обезьяны соответствует описаниям людей, которые видели сасквоча. Единственное, чего никто до сих пор не смог предоставить, так это особь этого вида, живую или мертвую.
Сасквоч – всего один из множества видов животных, которые, судя по всему, существуют, но не признаются большинством ученых. Это может показаться удивительным, но тем не менее, поскольку все университеты и выдающие гранты агентства решили, что этих созданий не существует, на дорогостоящий процесс их систематического выслеживания почти невозможно получить финансирование. Новая научная дисциплина под названием «криптозоология» изучает самые убедительные свидетельства существования этого вида, хотя большинство ученых и научных организаций просто отмахиваются от криптзоологов, называя их шарлатанами.
Почти всех существ, которых в настоящий момент изучают криптозоологи, можно отнести к монстрам в соответствии с современным определением слова, и многие из них описаны в книгах, где в названии встречается слово «монстр». Эти животные имеют весьма странный вид; многие из них известны тем, что пугают людей; большинство ученых не признают их существования. И все же ярлык «монстр» кажется неподходящим для животных, чья принадлежность к чудовищам – как правило, следствие нашего невежества.
В конце концов, каждый из этих видов может в одночасье лишиться звания «монстр», если его попросту официально откроют. Если, к примеру, на следующей неделе грибник с мобильным телефоном наткнется на недавно умершего сасквоча в Каскадных горах, велика вероятность того, что бигфут в кратчайшие сроки станет всего лишь еще одним представителем местной фауны и будет интересовать преимущественно фотографов дикой природы, зоопарки, которые надеются расширить свои коллекции приматов, и активистов, радеющих за Закон об исчезающих видах. Учитывая, что сасквоч застенчив, преимущественно травояден и гораздо менее опасен для человека, чем обычный медведь, его будет сложно воспринимать как монстра в полном смысле этого слова. То же в равной степени касается и других, пока еще неизвестных видов животных, которые обитают в различных частях света. Что бы мы ни вкладывали в понятие «монстр», эти существа относятся к другой категории.
Еще один тип созданий, которых относят к монстрам или которые по крайней мере подпадают под современное определение, представляет интерес скорее для литературоведов, чем для зоологов. Это полностью вымышленные монстры из книг, фильмов и телесериалов. Пожалуй, самый яркий пример – чудовище Франкенштейн, этот невероятный плод воображения молодой женщины, переосмысленный в одном из первых известных фильмов ужасов. С тех пор тень этого монстра незримо присутствует в нашем современном технологическом обществе. Создавая образ этого монстра, Мэри Шелли черпала вдохновение в передовых научных исследованиях своего времени, а также в очень древних легендах, однако он остается лишь плодом ее воображения (по крайней мере, пока).