Монстры всегда возвращаются!
Шрифт:
– А ты откуда знаешь? – спросила Фрэнки.
– Носом чую! – ответил Билли и растворился в воздухе. Но надежда оставалась с Фрэнки до конца дня.
КОМУ: ДЖЕКСОНУ
16 июн 18.07
МЕЛОДИ: Угадай, я кто?
КОМУ: МЕЛОДИ
16 июн 18.07
ДЖЕКСОН: Конь в пальто?
КОМУ: ДЖЕКСОНУ
16 июн 18.08
МЕЛОДИ: Дурак!
КОМУ: МЕЛОДИ
16 июн 18.09
ДЖЕКСОН: Тебе же нравится. Ну так?
КОМУ: ДЖЕКСОНУ
16 июн 18.10
МЕЛОДИ: Звонила Сейдж. Ты теперь
КОМУ: МЕЛОДИ
16 июн 18.12
ДЖЕКСОН: УРА!!! Я знал, что тебя возьмут!
КОМУ: ДЖЕКСОНУ
16 июн 18.12
МЕЛОДИ: Завтра веч. – 1 выступление!
КОМУ: МЕЛОДИ
16 июн 18.13
ДЖЕКСОН: После встречи ЛОТС?
КОМУ: ДЖЕКСОНУ
16 июн 18.14
МЕЛОДИ: Блин. Совсем забыла. Оно во сколько?
КОМУ: МЕЛОДИ
16 июн 18.14
ДЖЕКСОН: В 19.
КОМУ: ДЖЕКСОНУ
16 июн 18.15
МЕЛОДИ: Саундчек в 18:30… Попробую потом забежать.
КОМУ: МЕЛОДИ
16 июн 18.16
ДЖЕКСОН: Попробуешь? Это обязательно! Мр. Д собирает всех!
КОМУ: ДЖЕКСОНУ
16 июн 18.17
МЕЛОДИ: Ну, ОК.
КОМУ: МЕЛОДИ
16 июн 18.17
ДЖЕКСОН: Честно?
КОМУ: ДЖЕКСОНУ
16 июн 18.07
МЕЛОДИ: Ага. А ты ко мне на концерт?
КОМУ: МЕЛОДИ
16 июн 18.07
ДЖЕКСОН: ОК.
Глава 12
Бурная пятница
Последние лучи солнца гасли в ветвях кленов, и поляна погружалась во тьму вместе со всеми ЛОТСами, которые собрались, чтобы выслушать объявление мистера Д. Они стояли, прямые и безмолвные, как деревья вокруг, готовые грудью встретить любые бури, которые…
Шлеп!
Ляля убила комара на щеке у Клода.
– Не смей кусать моего парня! Я его сама укушу! – объявила она, шутливо клацнув клыками. И с самодовольной улыбкой стряхнула кровососа на землю.
– Спасибо, – буркнул Клод, – но только этот комар – пустяк по сравнению со всеми остальными проблемами.
– Я знаю, – вздохнула Ляля. Ее напускное веселье растворилось в прохладном ночном воздухе. На самом деле она чувствовала себя ужасно. Все вокруг были напряжены донельзя. А еще хуже то, что причиной этому – ее отец. А самое худшее – что она точно так же ничего не знает, как и все остальные. Ну что он, умер бы, что ли, если бы назначил встречу в ЛИТе? Или он не в курсе, что его дочь не выносит холода? А может, он вообще не в курсе, что у него есть дочь?
Клод обнял Лялю за плечи, поверх розового пиджака. От нее пахло ежевикой.
– Что, и теперь не можешь сказать, да?
Ляля сделала застегивающий жест и отвернулась.
Трудно было притворяться, что она в курсе. Аццки трудно. Но что ей оставалось? Отец либо сидит у себя в кабинете и разговаривает по телефону, либо загорает в солярии.
Ы-ык!
Хит рыгнул, выдохнув язык пламени, и все столпились вокруг получившегося костра. Не столько затем, чтобы погреться, сколько затем, чтобы отвлечься. Друзья и родители друзей то и дело поглядывали на Лялю, вопросительно вскидывая брови – хоть бы намекнула, мол! Она
«Ну где же он?!»
Джексон похлопал Лялю по плечу. Его глаз было не видно за очками, в которых отражалось пламя костра.
– А ты не знаешь?..
– Да не могу я ничего рассказывать, понятно?
Джексон испуганно отступил назад.
– Ладно, ладно, спрошу у кого-нибудь другого…
– Спроси меня! – предложила Спектра, стоявшая где-то неподалеку. – Я все знаю!
Джексон секунду поколебался, потом вздохнул – дескать, терять-то все равно нечего.
– Ты не знаешь, где Мелоди?
«Ой…»
– А как же, знаю! – ответил голосок, благоухающий фиалками. – Говорят, ее не пускают гулять за то, что она разбила отцовский мотоцикл!
Джексон фыркнул.
– У ее отца нет мотоцикла.
– Конечно, она же его разбила, вот его и нет, – ответила Спектра. – Оттого-то ее отец так и злится. Он любил этот мотоцикл сильнее, чем родного сына!
– У него нет сы… – Джексон запнулся. – Ладно, забудь.
Внезапно налетел порыв ветра. Пламя заметалось. Мэдди Горгон поспешно обратила костер в камень, пока искры не разлетелись. Снова сделалось холодно. И темно. Люди застыли.
Послышался шелест листвы под ногами, медленный и мерный. Шаги приближались.
Главный наконец прибыл.
Сердце у Ляли отчаянно забилось. Клод, почувствовав ее тревогу, а может быть, сам встревоженный, позволил себе взять ее за руку на людях. Заухала сова. Застонала Гулия.
– Наступило время, – послышалось где-то среди высоких теней. Голос мистера Д был негромким, но звучным, и восточноевропейский акцент ему очень шел, – пришла пора сделать последний шаг для того, чтобы обеспечить продолжение нашего рода.
Он выступил на поляну, залитую лунным светом. Руки по швам, плечи расправлены, черные глаза заглядывают в лицо каждому по очереди. Мистер Д явился перед своим народом с величием короля. Если бы Ляля не чувствовала себя такой несчастной и забытой, она бы им, наверно, гордилась…
– Как известно многим из старших, земля, на которой мы стоим, свята.
«Свята»? Может, он хотел сказать – «снята»? Может, дело в языковом барьере?»
Друзья Ляли переглядывались, не менее озадаченные, чем она.
– Именно на этой поляне семьдесят нормальских лет тому назад мы собрались, ища убежища от своих врагов. Страшась показать свои лица, мы рыли пещеры и уходили в катакомбы – буквально. Первые наши гробы, гробницы, лаборатории, пещеры – все это находится под нами. Но все это теперь позади, благодаря тому, что времена изменились!
– Аху-у-у-у-у-у-у-у! – взвыли Вульфы. Прочие зааплодировали. Клодин сделала реверанс.
Мистер Д вскинул бледную руку. Поляна затихла.
– Теперь нормалы и ЛОТСы живут в мире и взаимопонимании. Некоторые даже влюбляются друг в друга.
Новые аплодисменты. Фрэнки и Хит гордо улыбнулись. Но жест мистера Д снова заставил всех утихнуть.
– Толерантность – это неплохо. Но интеграция? Ассимиляция? Это смерти подобно. Если позволить их крови смешаться с нашей, они испортят нашу ДНК, ослабят наши способности, уничтожат то, что делает нас уникальными. То, что делает нас ЛОТСами. То, благодаря чему мы – выше их!
«Мы выше их?»
Гулия снова застонала.
– Теперь, когда мы свободны, мы можем поставить себе новые цели! Научить мир жить по-нашему! Дать себе волю! Наполнить мир своим потомством!