Монтаж памяти
Шрифт:
Крутились возле неё в основном музыкальные таланты. Мне же медведь на ухо наступил. Я тогда больше по мотоциклам уносился, а не меломанил. Да и в прислужниках ходить не привык. Вниманием девчонок не был обделён, а некоторые даже нет-нет могли и посуду добровольно помыть у меня в гостях, и перекус на скорую руку сварганить.
Так что за проделками голубоглазой брюнетки наблюдал со стороны на приличном расстоянии. Позабавило меня всё это в очередной раз. Даже имени её не знал, равно как и факультет.
1860
Персональный темнокожий «Вергилий» подхватила меня под руку и повела за собой, видимо, с готовностью стать проводником в этому аду. Вот «Божественную комедию» я откуда-то помню, а как здесь оказалась, хоть убей, но нет.
– Это ошибка! Меня с кем-то спутали! – шепотом кричала я ей.
Но та уводила меня в сторону от хижин и мужика с кнутом, сбежавшего со страниц вестерна.
– Это? – указала в сторону гигантских угодий с бороздами, усаженными рядами невысоких кустов.
И мы одновременно с моей спутницей произнесли слово: «Cotton».
Я точно знала, что там растет хлопок, хотя не могла себе этого объяснить.
Когда мы подходили к огромному белому особняку с просторным крыльцом, окнами почти от пола до потолка с синими распахнутыми ставнями и рядами массивных колонн, я тоже будто бы его узнала. Два трехэтажных крыла здания соединялись между собой двумя ярусами посередине из крыльца и открытого балкона, украшенного сводами арок и балюстрадой. За дверями, видимо, был просторный холл на обоих этажах. Перед домом располагалась величественная круглая клумба из стриженных кустарников, диаметром порядка 10 метров. В центре неё разливался трехъярусный фонтан.
Кажется, я всё это видела раньше. Не может быть такого. И тут тело совершенно бессильно обмякло в растерянности, не доверяя себе, как чужаку.
– Ничего не помню. Пожалуйста, скажи правду, умоляю.
– Ох, мамушка, не говори таких слов никому из белых господ. С твоей головой совсем плохо. Ты почти с рождения прислуживаешь мадам, а потом и её дочери. Если обнаружится, что ты больше не годишься, погонят на плантацию, а рабы после 10 лет полевых работ отправляются в могилу. Лучше молчи. Прошу.
Рабы? Это тупик. Разве торговля людьми не карается по закону? Что это за место-то такое на Земле? Остров?
Они все сговорились. Хотят меня убедить, чтобы сдалась. Точно. Ей нельзя верить. Лучше изобразить покорность, собрать информацию о местоположении, а потом думать, что делать. И как можно скорее. Спасение утопающих – дело рук самих утопающих, как и всегда.
– Что мне делать? Помоги. Расскажи.
– Сейчас пойдёшь за мной и возьмешь поднос с завтраком. Миссуз Хьюз уже на ногах, а тебе нужно наверх во вторую дверь справа к молодой мисс Кэролайн. Сегодня пикник на соседней плантации. Вначале поможешь ей одеться, а потом она должна откушать. Не наоборот. Иначе корсет уже будет не затянуть так туго. А ведь мисс гордится, что у неё самая тонкая талия в графстве.
– Так, я – Нелли?
– Верно и неоспоримо, как американская Конституция.
– Напомни, где
– Поместье «Колыбель магнолий», Натчез, штат Миссисипи.
– Так, – повторяю про себя несколько раз, на память никакой надежды больше, – а год?
– 1860.
Хорошо. Допустим. Предположим, что так и есть.
– А ты?
– Роуз, – её уже это всё очень сильно забавляло, женщина улыбнулась и начала качать головой из стороны в стороны, похлопывая меня по спине.
В голове крутилась, как заведенный волчок, мысль о теории заговора. Это какая-то игра на выживание, костюмированная причуда богатея, или я под гипнозом. Я подумала, что мне хотят внушить чужие мысли, внедрить невольническое мышление.
Но как тогда объяснить дежавю? Дом и пейзаж мне были знакомы.
Взяла поднос с кухни и поднялась по лестнице в центре дома на второй этаж. Замерла перед дверью. Так, надо постучать, наверное?
Молчок.
Тихо повернула дверную ручку и заглянула в комнату только головой.
На кровати были разложены платья, которые критически оценивала, не замечая меня, совсем зеленая девица в пеньюаре.
– Доброе утро, мадам… Ох ты ж, Господи, пардон, мисс.
Та по-прежнему считала меня шкафом. И лишь без слов сбросила с себя пеньюар.
Я резко зажмурила глаза. Да что ж такое. Предупреждать ведь надо о таком. Что это вообще?
На самом интересном месте её хлопковых кружевных штанишек дыра. Да-да. Зачем они вообще нужны, если никакие прелести не прикрывают вовсе. Широкие штанины не были сшиты между собой, а соединялись лишь на талии поясом. Так, надо будет у Роуз выспросить. Хотя я не лучше – вообще без трусов, кажется. Как-то в шоке от произошедших событий эта мысль меня даже не посетила раньше.
Они ходят в спальне в развратном нижнем белье, но при этом в замшевых туфельках? Что за странные нравы.
Я осматривала разбросанные незнакомые мне предметы гардероба. Как тут без учебника-то было разобраться, что к чему и в какой последовательности? Какая-то сорочка, куча юбок, шнуровки. А в стороне висело что-то невообразимое, словно одежда для пыток – соединенные между собой прутья и обручи. Чем-то напомнило огромную птичью клетку. Видимо, это хитрое приспособление и заставляло стоять юбки торчком. Куда столько одежды в такую невыносимую жару? Воистину, красота требует жертв.
На тумбе лежал томик Шекспира «Ромео и Джульетта».
– Нравится Шекспир, мисс Кэролайн? – пыталась в смущении отвести глаза от интимных частей её тела и завязать хоть какой-то диалог.
– А ты вдруг читать научилась? Когда это успела? И кто взял такой грех на себя?
– Простите, а что грешного в чтении, мисс?
– Разговорилась тут. Кто тебя читать учит? Отвечай! Будто ты не знаешь, что он получит по закону двадцать плетей и уплатит штраф 100 долларов. Или ты и хочешь проучить своего тайного учителя? У кого там деньги лишние? Ты про это дело лучше забудь. Времени много стало?