Монумент

Шоу Ирвин

– Ответьте на мой вопрос, - гнул свое Макмахон.
– Сколько раз?

– Три, - пробурчал мистер Гриммет.
– Ладно, три.

– Бар сейчас в три раза больше по сравнению с тем, каким он был шесть лет тому назад, говорил Макмахон топом профессора математики, объясняющего постулат один с тем, чтобы перейти к постулату два.
– И, позвольте вас спросить, почему?

– Случайность!
– воскликнул мистер Гриммет, устремив взгляд к потолку.
– Судьба! Рузвельт! Рука Господа! Откуда мне знать?

–

Так я вам скажу, - все тем же профессорским тоном продолжил Макмахон.
– Люди, которые приходят в этот бар, знают, что здесь они получат лучшие "манхэттены", лучшие "мартини", лучшие "дайкири", которые только можно получить на этом свете. Которые смешаны из лучших ингредиентов и с большой любовью, мистер Гриммет.

– Один коктейль по вкусу не отличается от другого, - не унимался мистер Гриммет.
– Щеки раздувают многие, а на самом деле никто ни в чем не разбирается.

– Мистер Гриммет, - голос Макмахона сочился нескрываемым презрением, сразу видно, что вы - человек непьющий.

По лицу мистера Гриммета чувствовалось, что он лихорадочно ищет новые доводы, чтобы защитить свою позицию. Наконец, ее брови взлетели вверх: он их нашел. Вновь взобрался на стул и вкрадчиво обратился к Макмахону: "А тебе не приходило в голову, что люди приходят в этот ресторан, потому что их здесь вкусно кормят"?

– Я скажу вам, что думаю о Грете Гарбо, - заполнил паузу голос первого официанта.
– Лучше нее никого нет.

Несколько мгновений Макмахон смотрел в глаза мистера Гриммета. Потом его губы искривила горькая улыбка. Он глубоко вздохнул, как вздыхает человек, решивший поставить на лошадь, не выигрывавшую четырнадцать заездов подряд.

– Хотите знать, что я думаю о еде, которую подают в вашем ресторане, мистер Гриммет?
– сухо спросил Макмахон.

– У меня лучшие повара, - без запинки ответил мистер Гриммет.
– Лучшие повара в НьюЙорке.

Макмахон медленно кивнул.

– Лучшие повара и худшая еда.

– Подумай, - рявкнул мистер Гриммет, - подумай, что говоришь.

– Любое дерьмо, которое повар может сервировать под конфетку, здесь подают на стол, - теперь Макмахон обращался к Тезингу, начисто забыв про мистера Гриммета.
– Заливают соусом и подают. Однажды я съел в этом ресторане стейк из филея...

– Думай, что говоришь, Макмахон, - мистер Гриммет слетел со стула и подбежал к бармену.

– Разве можно испортить стейк, если он действительно из филея? Разумеется, нет. Его надо поджарить, и все дела. Если срезаешь с бычка кусок хорошего мяса, он будет хорош и в твоей тарелке. Если стейк плохой...

– Я плачу за продукты хорошую цену!
– крикнул мистер Гриммет.
– Я не потерплю намеков на то...

– Я бы не привел в этот ресторан собаку, чтобы она съела стейк из филея, - Макмахон его не слушал.
– Даже молодую собаку с зубами,

как у льва.

– Ты уволен!
– мистер Гриммет хряпнул кулаком по стойке.
– Ресторан обойдется без твоих услуг.

Макмахон поклонился.

– Меня это устраивает. Полностью устраивает.

– Да ладно, вам, ладно, - попытался замирить их Тезинг.
– Стоит ли ссориться изза такого пустяка, как наше фирменное ржаное виски...

Макмахон уже снимал фартук.

– У этого бара есть репутация. У меня есть репутация. Я ею горжусь. Мне нет интереса работать там, где моей репутации может быть нанесен ущерб.

Макмахон аккуратно сложил фартук, бросил его на вешалку для полотенец, взял с полки деревянную табличку с надписью золотыми буквами: "Уильям Макмахон, ответственный". Мистер Гриммет с тревогой в глазах наблюдал, как Макмахон открывает решетчатую калитку, соединяющую пространство за стойкой с ресторанным залом.

– К чему такая спешка, Билли?
– спросил он под скрип петель калитки. Вновь он ненавидел себя за просительные нотки в голосе, но Уильям Макмахон действительно был одним из лучших барменов НьюЙорка.

Макмахон постоял, качая калитку взадвперед.

– И ноги моей за этой стойкой больше не будет.

Он отпустил калитку.

– Я скажу тебе, что я сделаю, - мистер Гриммет ненавидел себя все больше и больше.
– Я пойду на компромисс. Я увеличу твое еженедельное жалование на пять долларов, - он вздохнул про себя и посмотрел Макмахону в глаза.

Макмахон постукивал табличкой по стойке.

– Я хочу, чтобы вы уяснили простую истину, мистер Гриммет, - мягко заговорил он.
– В принципе деньги меня не интересуют. В принципе меня интересует совсем другое.

– Не так уж ты отличаешься от остального мира, - с достоинством изрек мистер Гриммет.

– Я отработал двадцать пять лет, - Макмахон все постукивал по стойке табличкой с надписью "Уильям Макмахон, ответственный", - и всегда мог заработать на кусок хлеба. Но я тружусь не только ради куска хлеба. Я тружусь ради чегото более важного. Последние шесть лет я работаю здесь днем и вечером. Множество достойных людей приходит сюда, чтобы выпить, как положено леди и джентльменам. Им нравится этот бар. Им нравлюсь я.

– Кто ж спорит с тем, что тебя все любят, - нетерпеливо бросил мистер Гриммет.
– Мы обсуждаем деловой вопрос, норму прибыли.

– Мне нравится это место, - Макмахон посмотрел на табличку, которую держал в руке.
– Я думаю, это очень хороший бар. Я сам его спланировал. Так?
– он вскинул глаза на мистера Гриммета.

– Ты его спланировал. Готов дать письменные показания и подписаться под ними. Ты его спланировал, - в голосе мистера Гриммета звучала издевка.
– Но какое это имеет отношение к фирменному виски Тезинга?