Мора
Шрифт:
Матросы Мунона споро отобрали капитана у демонов и унесли в каюту с живым льдом, уверив, что тот поможет ему восстановиться. Отплыли. Все ушли в свои каюты, в свои мысли. Ворон наотрез отказался уходить из каюты жены. Он мыл её, переодевал, расчёсывал чудесные волосы, целовал безучастные уста, молясь всем силам и богам о том, чтобы те вернули ей разум.
Турмалин пил. По-чёрному. С ним пили все его сородичи, даже тамонцы присоединились к ним в столовой. Под утро они забылись тяжёлым сном. Никто не чувствовал победы, хотя она была, и они все были к ней причастны. Горечь потери, вина, щемящая жалость — вот то, что была у всех на сердце. Марак неприкаянной серой птицей сидел, стоял и даже лежал у двери повелительницы демонов. Ворон
Десять дней плыли они в Долину. Магию кораблю давали князь, Адаван, Ланнар и один из саашту, Дарак — маг земли. Мунон уже пришёл в себя, но когда увидел, что стало с женой, едва не слёг обратно. Он выпытал всё до единой детали и подробности у Эмиасса, меж его бровей залегла горестная складка, а губы сжались в нитку.
— Ему лучше бы умереть под завалом, — сказал он о своём друге, принце Ташасскаре. Турмалин согласно оскалился.
О предавшем их драконе они не говорили вообще. Все драконы — вероломные, подлые, хищные созданья! Так решили все расы, собранные сейчас на корабле элементалей. Они ели, спали, тренировались, впитывали магию, буквально разлитую в пространстве. Теперь, когда её не блокировали Нурлак-Миртуу и Аморат, её было так много, что она пьянила как вино. Все надеялись, что это обилие поможет и их спасительнице, но тщетно.
Купола над Долиной не было, как не было и солидного куска горного кольца. Его выломало, а камни разбросало по берегу. Если бы не уникальная способность корабля заходить на берег в полном отсутствии воды, то они не сошли бы нигде — всё было искорёжено и завалено. Оделись потеплее, Мунон одел жену в ту прекрасную белую шубку, которую она надевала у него в городе. Белая вся… и кожа, и глаза, и волосы. Как снег, как сама смерть. Вздрогнул, прижал её к себе крепче, зацеловал лихорадочно её холодные щёки. Эмиасс и ворон завистливо вздохнули, но они отдали бы всё, чтобы сейчас она ответила сорхиту!
В Долине была груда камней, дома разрушены. На улицах трупы, как нежити, так и жителей. Пять саашту во главе с Мараком сразу ввинтились в небо, чтобы оглянуть всё сверху. Многие демоны поступили также. Тамонцы осторожно шли, легко взмывая над препятствиями, они искали признаки жизни, отчаянно надеясь, что выжившие просто прячутся.
Они нашли их у Камня. Все устало повалились вокруг глыбы, испускающей тусклый тьмяный свет. Нежить лежала кругом, обугленная, разрубленная.
— Кто это сделал? — спросил Марак, приземляясь рядом со своим братом. И он, и королева рыдали в три ручья. Латакк был ранен, и его сейчас заботливо поила зельем невеста. Все грязные, закопченные. Асунат тоже был ранен, голова перевязана. Из-за его спины вылетел Алиот и понёсся к жене. Мунон сдался под таким напором и дал демону вдоволь наобниматься с любимой. Вот Изумруд раз заглянул в её глаза, другой. Тревожно вскинул зелёные глаза на сорхита, перевёл их на Турмалина.
— Это были огромные гидры и кракены, — прохрипел правитель саашту, — Они уничтожили всё…
— И вороны сошли с ума! — жаловалась виснувшая на князе Маисия, — Только князь с женой и мой… Заоран не стал другим, — поправилась она, видя суровые глаза приёмного родителя. Князь всё равно её любит и с рук не спускает.
— Что с моей женой? — неожиданно властно и твёрдо спросил Алиот у Эмиасса. Тот переглянулся с Муноном и предложил всем пройти в целое помещение, если таковое найдётся.
Дом нашёлся, дворец даже. Он почти не
Горел огонь, отсвечивая от бокалов с рубиновым вином, от серебряных блюд с пирогами, фруктами и всевозможными рыбными блюдами — по пути сорхиты наловили её целый трюм.
Алиот плакал, прикладывая руку супруги то к одной мокрой щеке, то к другой. Теперь у него осталась только она — Суан погиб в битве. Как ей было бы больно это знать. Но всё же лучше бы она была в себе, чем вот так. Он слушал вполуха, что рассказывали на очередном Совете. Рассказ о том, как Мора пожертвовала собой и закрыла Руанави сильнейшей печатью, потряс всех. Князь воронов был под впечатлением от того, что истинным врагом всего живого был их Покровитель. Как он сказал, определённые догадки у него появились тогда, когда его народ стал сходить с ума и убивал всё, до чего мог дотянуться. Они среагировали не сразу, и жертв было много. Заоран молчал, на скулах ходили желваки, выдавая его состояние. Мора спасла и его тоже… тем, что так властно любила, что соблазнила тогда на Острове Дракона. И Фаори тоже… И как оказалось, Нангарана с Даораном. Принц до сих пор злился на старших родичей за их удачу. Им стало ума попроситься в младшие! А он… идиот!
Венец исчез с её головы, отдав всю свою силу для печати. Постепенно с помощью магов город был восстановлен. Море, как спасительнице мира выделили самые целые и самые удобные комнаты. Каждое утро Мунон и Алиот выводили её в сад, солнце освещало их троих, и они ждали хоть чего-нибудь. Но она была безмолвна, безучастна, нежива. Хотя каждый из тех, кто любит её и надеется, расквасил бы сказавшему это нос.
— Куда вы теперь? — спросил Марак Эмиасса.
— Домой, — сказал Турмалин и невесело улыбнулся, прижмурив один глаз от солнечного зайчика. Мирно шелестели ветки деревьев, носились пчёлы, опыляя душистые цветы.
Двадцать первого марта, первого года от Спасения мира, как назвали этот год и который теперь обнулил отсчёт, чтобы ничто не напоминало о предавших их драконах, демоны и донну, сорхитцы и Тамонцы уплыли к берегам клана Жемчугов. Там была гавань и прямая, удобная дорога в Империю демонов. Асунат просил выделить ему и остаткам его народа землю с зелёными долинами, садами. Алиот щедро отдал им на те столетия, что Забвение охватывает Дэмаллаль, земли клана Изумрудов. Он сказал, что любое воспоминание о семье причиняет ему боль, и он будет рад, если доннийцам там понравиться. Мунон ни словом не протестовал, признавая право младшего командовать, ведь по сути они равны.
Тамона упросил Мунона взять его клан с собой. Жить там, где твоё имение превратилось в груду развалин, ему не хотелось. К тому же, мир принял их, они стали дружны с демонами, саашту. Зачем же жить на отшибе, если можно не опасаться остракизма за их силу? В Матросс, в Школу решили снарядить экспедицию потом, когда устроят всех с комфортом, в том числе Властительницу Руанави, как теперь зовётся официально Морайя Сатрейя. Вороны, те, что выжили и не были убиты в помешательстве, тоже решили поселиться в Атрауне. Тем более, что связь между их расой и Властительницей неоспорима: у неё супруг ворон, да и Зари надежд на примирение не терял, мучаясь сожалениями.
— Домой… — ласково гладил волосы демоницы Изумруд, — Мы плывём домой, госпожа.
Глава 23. Странные сны. Эпилог
Империя Демонов воспряла из пепла. Вернулись на родину те кланы, которых спасли младшие супруги Властительницы. Бериллы стали изобретать одно новшество за другим. И самоходные повозки, и переговорные зеркала, и особую породу коней. Да много чего ещё. Как и было уговорено, часть выручки они отдавали в казну, а часть шла на нужды клана.