Мораль ментального мага

Кузнецова Дарья Андреевна

— Исса, по поводу этих билетов и цветка. Я знаю, ты не хочешь об этом говорить…

— Ну там же не было данных отправителя, а я же говорю…

— Нет, я не об этом! — перебила Велица. — Ты можешь не рассказывать ничего, даже если знаешь, кто отправил, — это твоё дело, и не думай, я не обижаюсь. Любопытно, конечно, но если ты не хочешь обсуждать — не надо. Я хотела сказать, что я в любом случае на твоей стороне. И если вдруг этот человек окажется хорошим, не думай о том, что скажет Яман. Он переживёт, если ты его бросишь.

— Ты его всегда недолюбливала, — улыбнулась Исса.

— Нет, он хороший

парень. Просто бывает так, что два хороших человека совсем друг другу не подходят, — рассудительно заметила она. — Мне кажется, он совершенно тебя не понимает… Извини, это всё-таки не моё дело.

— Да ладно, кому ещё может быть до этого дело, кроме лучшей подруги? — Исса обняла её за плечи. — Честное слово, когда я пойму, что происходит, тебе расскажу первой!

Расставаться с Яманом она не собиралась, но слова поддержки согрели вместе с мыслью, что хотя бы один человек в ближайшем окружении поддержит её при любом исходе.

Высказав то, что тревожило, Веля сама сразу же сменила тему на куда более близкую, понятную и неотложную. Обе девушки были далеки от светских мероприятий, и если бойкая Исса испытывала перед торжественным закрытием выставки любопытство, то Велица — искренне тревожилась. Она любила театры, но там всё же совсем другие ощущения.

Как их примет общество, которое соберётся в галерее? Большинство гостей наверняка знакомы друг с другом и придут неслучайно, и тут вдруг — они! А если спросят, откуда взялись приглашения? А если окажется, что те недействительны и это чья-то злая шутка?!

Последний страх Исса разбила быстро: вряд ли тот, кто подарил прекрасную цветомагическую орхидею, стал бы так шутить с билетами. Да и в том, что они подарены, змея не видела беды: неименные, никаких указаний о запрете передачи в чужие руки нет, о чём волноваться?

Потом к ним присоединился Морозень, спокойно заверивший возлюбленную, что они втроём не пропадут, и уж он-то точно не оставит Велицу одну.

За это Исса парня и уважала: скромный, тихий, не грозный и несолидный, он, когда надо, умел проявлять лучшие мужские качества.

Змею запоздало кольнуло другое беспокойство: а вдруг на выставку придёт менталист? Но самоубеждение помогло. До сих пор Цитрин не позволял себе ничего предосудительного, почему вдруг должен начать на глазах множества посторонних людей в галерее? А Велица, при всей её проницательности, вряд ли заподозрит неладное.

Уже на входе стало ясно, что все опасения беспочвенны. Импозантный мужчина в костюме проверил приглашения, поприветствовал гостей и сам же указал, где можно оставить вещи и сменить обувь: и без них хватало таких, сменяющих, которые не приехали личным транспортом и не потратились на дорогой портал.

Галерея была невелика, всего четыре просторных зала, расположенных квадратом и связанных широкими проходами, но и коллекция насчитывала чуть больше трёх десятков экспонатов, половина которых не отличались значительными размерами. Зато в отведённом пространстве их разместили прекрасно — с нужным светом, с отметками точек фокуса, на сдержанном тусклом фоне, не отвлекающем от произведений искусства. Цитрин был прав, организатор потрудилась на славу.

Гости растеклись по залу, редкая толпа сдержанно гудела. Некоторые собирались в маленькие кучки и что-то

оживлённо обсуждали, некоторые — бродили по залу, разглядывая живопись и примыкая то к одной, то к другой группе. Очень мало кто рассматривал произведения жадно, пристально, застывая подолгу, что очень порадовало Иссу — в обычный день народу могло быть гораздо больше. На троих студентов никто не обратил внимания, разве что девушкам доставались оценивающие скользящие взгляды от мужчин.

Когда Исса залипла на несколько минут, разглядывая первый экспонат — букет сирени в высокой вазе, друзья составили ей компанию, немного постояли рядом, но быстро заскучали и сумели оттащить змею. Недалеко: она тут же застряла перед «Танцовщицей» — невероятно живой змеедевой в боевой ипостаси, запечатлённой в иллюзорном огне в первобытной воинственной пляске. Велица, переглянувшись с Морознем, махнула на подругу рукой и оставила её одну: потеряться негде, а компания и поддержка здесь явно не требовались.

— Скажите, это вы — Исса ас-Брусла? — отвлёк от созерцания приятный женский голос.

— Д-да, — с заминкой ответила змея, не сразу сумев оторвать взгляд от произведения искусства и обернуться. Незнакомка терпеливо ждала, понимающе улыбаясь уголками губ. — А вы?..

Эту женщину она раньше ни разу не видела, иначе запомнила бы. Высокая и очень тонкая, белая и словно бы прозрачная, она подчёркивала необычную внешность многими слоями холодно-светлого, бледно-голубого и серебряного шифона, отчего превращалась в порыв зимнего ветра. Длинные снежные волосы рассыпались по плечам, а пронзительно-синие глаза в обрамлении бесцветных ресниц почти пугали.

— Лазурна, — назвалась она. — Солнышко очень подробно вас описал.

— Солнышко? — вырвалось у Иссы с нервным смешком. Странно было слышать своё домашнее прозвище в адрес постороннего человека. Тем более этого.

Собеседница только неопределённо повела плечами и беспечно улыбнулась.

— Он очень извинялся, что наверняка не успеет, но взял с меня обещание рассказать о выставке. Как вижу, Солнышко ничуть не преувеличил ваше увлечение, и я рада, что вы пришли. Приятно встретить ещё одного преданного поклонника цветомагии!

Поначалу Исса напряглась, ожидая… чего-то. Нескромных вопросов, скользких намёков, хитрых взглядов — чего-то, что могло бы подтвердить её страхи. Однако чем дальше, тем глупее она себя чувствовала: Лазурна вообще не говорила о личном, попросту не интересуясь подобной ерундой. Люди для неё делились на два типа: тех, кто понимал и восхищался цветомагией, и всех остальных, которые составляли некий фон вместе с мебелью, домами и брусчаткой под ногами.

Исса быстро расслабилась в обществе этой странной, но очень увлечённой особы, выкинула из головы Цитрина и вскоре уже болтала с ней как с приятельницей. Лазурна не отвлекала от созерцания — она делала удовольствие более полным. Рассказывала вдохновенно и с удовольствием, знала все секреты каждого из произведений. История создания, замысел автора, маленькие тайны каждого изображения и неожиданные техники… Без неё Исса при всём внимании не заметила бы часть граней самых сложных произведений и уж точно не обратила бы внимания, что некоторые из них и сами словно бы разглядывают гостей, поворачиваясь вслед за ними.