Мордашка класса люкс
Шрифт:
— Хорошо, только на полчаса.
— Конечно! Конечно!
Фрида втащила Венсана за руку в подъезд, и они поднялись по широкой лестнице к лифту. Она открыла дверь ключом и пригласила гостя войти. Он оказался в прихожей, где одна стена была выложена красивым декоративным камнем, а в другой стене размещался встроенный шкаф с раздвижными зеркальными дверями. На стенах горели красно-сине-белым светом плоские разноцветные лампы, выполненные по индивидуальному заказу. Фрида провела Венсана в просторную кухню с яркой мебелью и вымощенным досками полом.
— Вот эта квартира больше похожа на тебя, — огляделся Венсан, — или она тоже не твоя? Мы с тобой случайно не вломились опять в чужой дом? С тобой
— Ты теперь до старости это будешь вспоминать. Это — моя квартира, проходи и чувствуй себя как дома. Мне от тебя нечего скрывать. Раздевайся, я засуну твои вещи в сушку, а тебе принесу махровый халат.
— Прямо так? — растерялся Венсан.
— Я закрою глаза, — ответила Фрида, уходя с кухни.
Венсан снял брюки и рубашку, оставшись в носках и трусах. Позади себя он уловил какое-то движение и, обернувшись, столкнулся с удивленным взглядом молодого красивого парня в шелковой темно-синей пижаме на немецкий манер. Слова «Фрида, это ты?» застряли у него в горле.
Венсан поздоровался, парень ответил ему кивком головы и спросил:
— Простите… а вы кто?
— Я? — переспросил Венсан, пытаясь принять непринужденную позу, но в носках и трусах это не получалось, — я друг Фриды, а вы кто?
— Я? — настала очередь удивляться молодому человеку. — А я, собственно, муж Фриды.
Венсан побледнел, затем покраснел и со скоростью реактивного самолета натянул на себя мокрые вещи.
— Я пойду, — протиснулся он мимо парня, — простите, если что не так. Я зашел просто обсохнуть, Фрида не виновата, я ее просто не так понял.
— Да оставайтесь, куда вы? Все нормально… — закричал парень в убегающую спину Венсана.
В это время на кухне появилась Фрида с махровым халатом изумрудного цвета в руках.
— Венсан! Ты где, Венсан?
— Ах, это и был наш француз, — прищурил глаза Максим.
— Где он?
— Он ушел.
— Что ты сделал? Что ты ему сказал? — набросилась она на Макса.
— Ух ты! Ты словно дикая кошка! Ничего я ему не сказал! Сказал правду!
— Какую еще правду?
— Он спросил, кто я. Я ответил, что твой муж, а что, разве это неправда?
— Нет, это невозможно! — опустилась на стул она. — В кои-то веки мне понравился человек, а ты снова все испортил.
— Я?! Предупреждать надо! Выхожу ночью на кухню воды попить, а у тебя там мужик в носках и плавках, да еще который, оказывается, дорог тебе.
Фрида опустила голову на руки и неслышно заплакала.
— Малыш, не плачь, если ты считаешь, что я все испортил, значит, я же все и поправлю, — полуобнял ее за плечи Максим.
Глава 13
Венсан, хмурый и сосредоточенный, дольше, чем обычно, провел сложную операцию у полной женщины по удалению жировых отложений, подождал, пока она выйдет из наркоза, и, сняв перчатки, пошел к себе в кабинет.
— Как мне жалко шефа, — прошептала Ангелина, хирургическая медсестра другой медсестре. — Такой мужчина, и так не везет. Зверски убили его любовницу, и никаких следов.
— Один не останется, — ответила ей подруга, — найдутся желающие.
— Но он-то грустит по Галине, никогда его не видела таким печальным. Даже не подмигнул мне ни разу во время операции.
— Дай время, отойдет.
Венсан прошел через приемную в свой кабинет.
— Венсан Витальевич, к вам посетитель! — прокричала ему в широкую спину секретарша.
— Ты же знаешь, Оля, что я не принимаю после операции. Я устал, принеси мне кофе.
— Венсан Витальевич, молодой человек настаивает, говорит, по личному вопросу.
— По личным вопросам я принимаю по четвергам с двенадцати часов до шестнадцати.
— Он не уходит, — шепотом произнесла Оля,
— Я бы хотел поговорить сегодня, — раздался мужской голос.
Венсан обернулся и увидел красивого, темноволосого парня в светлом голубом джемпере и джинсах, порванных на коленках. Хотя Венсан и был прошлой ночью в состоянии аффекта, но сразу же узнал мужа Фриды.
— Я занят.
— Я не займу много времени, — не уходил молодой человек.
— Хорошо, зайдите.
Венсан вошел в кабинет, пригласил посетителя присаживаться. Он чувствовал себя неуютно под испытующим взглядом синих глаз, вспоминая вид, в котором он предстал перед ним вчера.
— Пришли набить мне, извините, морду? Смею вас уверить, у меня ничего не было с вашей женой и ничего не будет. Я больше не увижу ее никогда в жизни, — сказал Венсан, наливая себе стакан холодной воды.
— Вот это меня и пугает. Моя жена, в отличие от вас, хочет вас видеть, — улыбнулся Максим.
— Ничем не могу помочь, — пожал плечами Венсан, — я боюсь этой женщины и не знаю, чего от нее ожидать.
— Она совершенно непредсказуема, — согласился Максим.
— Стоит мне ей поверить и пойти у нее на поводу, как меня окатывает, словно из ледяного душа.
— Это похоже на Фриду. Я немного расскажу вам о ней, может быть, тогда вы будете лучше ее понимать, — предложил Макс.
— Не уверен, что мне это нужно, — раздраженно ответил Венсан.
— Это нужно всем, потому что прошлой ночью произошло недоразумение, и я хочу его исправить. Фрида выросла в неблагополучной семье, — начал свой рассказ Максим, не дожидаясь приглашения, — отца она не знала никогда, поговаривали, что он был цыганом. Мать ее, женщина красивая, но погубленная своей страстью к алкоголю, совершенно не заботилась о своей дочери. Она работала в крупном ресторане, и нередко пышные банкеты начинались в ресторане, а заканчивались в их доме. Чаще всего мужчины оставались на ночь, две, иногда задерживались на месяц. К некоторым Фрида привыкала, они, желая подольше задержаться в доме, где кормят и наливают, называли ее дочкой. Но потом они исчезали и появлялись другие. Попадались и буйные ухажеры, они устраивали разборки, избивали хозяйку дома в припадках ревности, доставалось и «приблудышу» Фриде. Так постепенно сердце девочки ожесточалось, она перестала доверять мужчинам. Фрида часто недоедала, пряталась под лестницей в подъезде от разбушевавшихся поклонников матери. Она была чрезвычайно худа, хрупка, изящна и очень любила танцевать. Так к ней прикрепилось прозвище Балерина. Матери Фриды не раз грозили сообщить о ее непристойном поведении в милицию и лишить родительских прав. В редкие дни просветления она горячо во всем раскаивалась, просила прощения, обещала исправиться, а потом срывалась, и все продолжалось по-старому. При этом Фрида была всегда на стороне матери и считала ее больным человеком. Алкоголизм — «хорошая болезнь», — зло усмехнулся Максим, — от которой страдают часто близкие люди. Будь моя воля, я бы лет на пять ссылал алкоголиков на необитаемый остров, где из спиртного только протухшее кокосовое молочко, быстро бы все вылечивались! Так вот, отвлекся я. В один из таких светлых промежутков мать отвела свою дочку в хореографическое училище, куда ее приняли, посчитав весьма способной девочкой с хорошими физическими данными. Балетная школа стала для нее раем, она была самой талантливой ученицей. Дома же становилось все хуже и хуже. Фрида подрастала и превращалась в красивую девушку. Мать, уже потерявшая разум от спиртного, все чаще замечала, что ее ухажеры больше смотрят на ее молоденькую дочь. Теперь она видела в своей дочери соперницу. У них жила большая черная псина, это и был единственный друг Фриды, который любил и оберегал девочку от навязчивых поклонников матери.