Море и берег
Шрифт:
На перехват «Лейлы» вышел эсминец «Карл Либкнехт», а крейсер «Красное знамя» обеспечивал эту операцию, приготовившись вступить в бой с вражескими кораблями, если они появятся в этом районе. Все получилось как нельзя лучше.
В котельном отделении плененной «Лейлы» наши моряки обнаружили труп белогвардейского генерала Гришина-Алмазова. Увидев корабли под красными флагами, он пытался сжечь документы. Но не успел и… застрелился.
А документы, находившиеся при нем, были особой важности. Они раскрывали планы дальнейших действий Колчака и Деникина. Надо ли говорить, какую ценность представили эти бумаги для нашего
Много раз крейсер «Красное знамя» выходил на обстрел береговых позиций неприятеля, вместе с другими кораблями срывал его попытки прорваться в устье Волги. Потом поступил приказ - следовать к Царицыну. Здесь части Красной Армии с трудом сдерживали натиск деникинских войск.
Опять Волга. Заявок на артиллерийские стрельбы от армейского командования поступало множество - враг повсюду рвался вперед. Чувствовалось - очень тяжело нашим частям. И хотя они сражались геройски, город пришлось оставить.
Наши войска уходили отсюда организованно. Мы тоже в сохранности увели из-под Царицына все корабли и суда, с тревогой думая о том, что волжский путь снова перерезан белыми, что положение на фронтах стало, пожалуй, еще хуже, чем прежде. Но верили - вернемся, очистим Волгу от врага.
Прошло всего лишь несколько месяцев, и началось победоносное наступление Красной Армии. Оно завершилось разгромом войск Деникина. И по Волге снова пошли пароходы, на мачтах которых развевались красные флаги революции.
Не давать покоя врагу!
Давно замечено, что в годину тяжелых испытаний люди чаще обычного обращаются к историческим судьбам [178] своей Родины, своего народа. И это вполне понятно. Нередко события минувшего проливают яркий свет на происходящее и являются мудрыми советчиками. Вот и я за время войны не раз вспоминал свою боевую молодость.
В моей каюте на крейсере «Ворошилов» (в сентябрьские и октябрьские дни 1942 года он базировался по-прежнему в Батуми) висела карта. На ней флажками обозначалась линия фронта.
Ленинград в блокаде. Далее линия фронта шла на юг до озера Ильмень, петляла в районе Великих Лук и Ржева, круто забирала на восток севернее Орла, через Воронеж тянулась к Сталинграду, отсюда по степям Прикаспия шла к Моздоку и Орджоникидзе, упиралась в Кавказский хребет и поворачивала на запад к Новороссийску.
Далеко забрался враг. Угроза, нависшая над страной, действительно велика. Но мысленно я вижу другую карту. Это карта Советской республики в годы иностранной интервенции и гражданской войны. Небольшое пространство на ней закрашено красным цветом, и со всех сторон обведено черной линией. Фронт на севере вблизи Петрозаводска и Котласа. Фронт на востоке у Перми, Ижевска, Самары. Фронт на юге у Царицына, Воронежа, Орла. Фронт на западе у Пскова и Нарвы. «Советская республика в кольце врагов» - такая была на карте надпись.
Положение тогда представлялось отчаянным. Однако народ не складывал оружия, собирал силы, боролся. И он победил, хотя было голодно и холодно, хотя не хватало винтовок, пушек, снарядов и патронов.
Теперь нам тоже очень тяжело, но мы снова обязательно победим.
Нарушать морские сообщения противника, тревожить его в пунктах базирования артиллерийскими и бомбовыми ударами - эта задача оставалась главной для флота и во второй
Понятно, что наиболее тяжело при выполнении этой задачи приходилось надводным кораблям. Воздушная и минная опасность, торпедные катера и береговые батареи неприятеля - все было против них. И тем не менее [179] крейсера, лидеры, эсминцы, сторожевики регулярно ходили в боевые походы, нанося удары по врагу то здесь, то там.
В начале октября, будучи в Батуми, я видел, как швартовались к причалу два эсминца - «Бойкий» и «Сообразительный». Они только что вернулись от берегов Крыма, совершив очередной набег на Ялту. С «Бойкого» в весьма приподнятом настроении сошел командующий эскадрой вице-адмирал Л. А. Владимирский. Достаточно было взглянуть на него, чтобы догадаться об успехе похода.
…Эсминцы начали движение из Поти в ночь на 2 октября. Вначале они направились к турецкому берегу на меридиан Синопа, затем повернули на север. В этот момент над ними появился воздушный разведчик. Чтобы дезориентировать его, оба корабля легли на курс в Анапу, которая в то время частенько подвергалась нашим ударам с моря и с воздуха (предыдущей ночью ее обстрелял сторожевой корабль «Шторм»). Поэтому противник мог поверить ложному маневру.
Разведчик сопровождал эсминцы без малого шесть часов. Избавиться от него удалось лишь с наступлением темноты. Только тогда «Бойкий» и «Сообразительный» повернули к действительной цели своего движения - Ялте.
Погода портилась. Усиливался ветер, дувший со стороны Кавказских гор, поднималась крупная волна. Это благоприятствовало скрытности подхода, но могло затруднить артиллерийскую стрельбу, так как орудийные установки эсминцев не имели стабилизирующих устройств. Но артиллеристы обоих кораблей были мастерами своего дела: им приходилось вести огонь и в более тяжелых условиях. Поэтому командиры эсминцев склонны были считать непогоду своей союзницей, а не помехой.
Возле Ялты штурманы постарались произвести возможно более точные навигационные определения по хорошо знакомым и неплохо видимым береговым ориентирам. И в 23 часа 20 минут корабли с дистанции 110 кабельтовых открыли огонь по причалам и складам порта.
Во время стрельбы мастерство артиллеристов проявилось в полной мере. Залпы с того и другого эсминца следовали через каждые 10 секунд, хотя ревун (звуковую [180] команду на производство залпа) приходилось давать лишь после того, как раскачивавшийся на волне корабль приходил на ровный киль.
Противник, однако, не дремал. Две батареи (одна с мыса Никитин, другая с мыса Айтодор) открыли огонь по кораблям. И тут командир шедшего концевым «Бойкого» капитан 3 ранга Г. Ф. Годлевский принял интересное решение. Он приказал вместе с дымовыми шашками сбрасывать за корму прикрепленные к поплавкам так называемые патроны Гольмса, начиненные карбидом. И вот в клубах дыма, оставшихся позади эсминца, засверкали яркие вспышки - они получались от соприкосновения карбида с морской водой. Видимо приняв эти вспышки за выстрелы корабельных орудий, вражеские артиллеристы сюда и направили свой огонь. Эсминцы тем временем продолжали обстреливать порт.