Море любви

Уокер Фиона

– Где ты, собственно, сейчас находишься? – допрашивала Дженнифер.

Кот взглянул на хозяйку сквозь прутья, отряхнулся, чтобы освоиться с нормальным положением тела, и злобно ударил ее лапой.

– Я? На железнодорожном переезде. – Эллен подняла с пола рулон бумажного полотенца и откинулась на спинку сиденья. – Помнишь дорогу, которая идет мимо аббатства?

Она гордилась тем, что так быстро нашла эту потаенную дорогу, хотя последний раз была здесь очень давно.

– Зачем ты поехала этим путем? – Критическая интонация матери была очень хорошо

знакома Эллен, ведь она была не только дочерью Дженнифер, но одно время и ее ученицей.

– Возле Нижнего Оддфорда дорога запружена автобусами с туристами, а на мостах – арендованные автомобили в два ряда. Я хотела объехать это столпотворение.

– Чепуха. Там нет никакого столпотворения. К тому же тот путь гораздо короче.

– В любом случае, я уже поехала иначе. – Эллен отмотала кусок бумажного полотенца и под виноватым взглядом пары синих глаз собрала куски извергнутого сэндвича, засунула все в полиэтиленовый пакет и послала Сноркел воздушный поцелуй, чтобы та не переживала. Не отнимая трубку от уха, она попыталась вытолкнуть из-под педали тормоза резиновый мячик.

– На этом переезде всегда теряешь кучу времени, – звучал в трубке голос матери. – Твой отец говорит, что светофор загорается, когда экспресс не доехал даже до Эддингтона, поэтому ждать приходится целую вечность. И вообще, они…

Эллен наконец удалось вынуть мячик. Колли восприняла это как сигнал к началу игры и стала зубами выхватывать у нее мяч.

– Ах ты, безобразница, немедленно прекрати, – рассмеялась девушка.

– Что-что? – повысила голос Дженнифер.

– Это я не тебе, мам. Я собаке.

– О боже, неужели ты взяла с собой это вонючее животное? – В голосе матери послышался ужас. – Почему ты, а не Ричард?

– Куда он мог ее взять? В Австралию?

– Не может же она находиться в нашем доме, – фыркнула Дженнифер.

– Куда же ей деваться? – Эллен потрепала кудрявые уши.

– Пусть спит в старой голубятне, – упорствовала ее собеседница. – Собака в доме отпугнет покупателей. Собаки негигиеничны, они плохо пахнут.

Ничего не ответив, Эллен прижалась носом к мягкой шерсти Сноркел. Да, она пахла – от нее до сих пор исходил солоноватый запах моря: рано утром колли успела поплавать на Треглинской губе. Между когтями застряли песчинки. Эллен закрыла глаза, на которые навернулись слезы, вдохнула поглубже этот запах и еще раз мысленно попрощалась с любимым побережьем.

– Нет, тебе все же следовало поехать в деревню по другой дороге. – Мама продолжала читать лекцию. – Ты ведь должна забрать ключи у Дот, помнишь? Их дом как раз по пути. – Дженнифер Джемисон была из тех женщин, которые чертят план супермаркета, выбирая кратчайший маршрут от овощного отдела к кондитерскому.

– Что ж, пожертвую бензином, чтобы сделать крюк и забрать ключи, – терпеливо ответила дочь.

– Ты приедешь слишком поздно. Я сказала Дот, что ты заедешь утром.

«Почему мама всегда так беспокоится из-за пустяков?» – подумала Эллен. Она представила себе, как Дженнифер у себя в Испании беспрерывно сверялась с часами,

неодобрительно поглядывала на телефон и ждала ее звонка.

– Но еще нет двенадцати. – Эллен взглянула на полоску раскаленного голубого неба над железнодорожными путями. – Мы выехали, когда еще семи не было. Правда, пришлось сделать остановку – мы захотели пописать.

– Что это значит?

– Ну, мама, это естественная потребность организма. Тебе ли не знать, ты ведь учитель биологии.

Дженнифер нетерпеливо перебила дочь:

– Не валяй дурака. Ты прекрасно поняла, о чем я спрашиваю. Кто это мы?

– Мы – это я и животные.

– Ах, вот как. – Миссис Джемисон почувствовала облегчение от того, что дочь не прихватила с собой никого из своих безалаберных приятелей-серфингистов. – Животные – это такая обуза. Да и жестоко, в конце концов, таскать их с места на место. И потом, скажи на милость, как ты собираешься отправиться в кругосветное путешествие, если…

– Я пристрою их, – успокоила ее Эллен, не желая вести этот разговор в присутствии своих любимцев. – Мы кое-что планировали в Корнуолле, но не получилось.

– Хм. – Дженнифер была огорчена. – Во всяком случае, сведи к минимуму ущерб, который они могут причинить дому. Очень важно сохранить там атмосферу чистоты и покоя.

– Мяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяу! – Неожиданно Финс высунул морду из дырки, которую ему удалось прогрызть, и сам больше всех этому удивился, глазами, округлившимися от ярости, он озирался вокруг, а затем решил вытащить на свободу остальную часть тела – слишком упитанного, чтобы эта попытка увенчалась успехом.

Раздался знакомый перестук железнодорожных колес по шпалам – наконец-то поезд приближался. Эллен закрыла окно.

– Мам, мне пора ехать. Я позвоню тебе из дома, ладно?

– Не перепутай код охранной сигнализации. Девять ноль пять три.

– Я помню.

– И проверь, чтобы Дот не забыла дать тебе ключи от флигеля.

– Хорошо.

– И еще… – Голос матери потонул в шуме поезда.

Эллен положила трубку и завела двигатель.

После переезда они быстро продвигались вперед. Окрестности были ей знакомы. Как-то раз на Рождество она каталась здесь на санках, а другой раз гуляла с отцом, когда доктор после первого инфаркта прописал ему регулярные физические упражнения. Доктор, конечно, не имел в виду десятимильные походы, которые устраивал Тео Джемисон трижды в неделю.

– Вуууууууууу, вуууууф, вуууф!

Поскольку поиграть с мячиком не удалось, Сноркел решила развлечься пением и теперь самозабвенно выла во всю мощь своих легких.

– Ну хорошо – пять минут, не больше. – И Эллен свернула к обочине, в тень, чтобы Финс не страдал от жары.

Вместе с собакой она выпрыгнула из машины. Солнце извергало пламя, словно газовая горелка. Слабенький ветерок еле-еле шевелил раскаленный воздух в вышине, не снисходя до земли. Эллен так и сяк поворачивала лицо, чтобы поймать хоть легкое дуновение, но разве могло оно сравниться с холодным свежим ветром Корнуолльского побережья?