Море серебрянного света

Уильямс Тэд

— Все в порядке, — прошептала Рени.

Каменная Девочка открыла глаза и посмотрела вокруг, с трудом сдерживаясь, чтобы опять не заплакать. — Кто… кто такой Шпрути?

— Ну, это такая глупая… не важно. Сейчас мы должны быть очень тихими, и они нас не услышат.

— Тики, они не слушают. Они смотрят.

Рени стало легче, но не надолго. — Мы можем что-нибудь такое сделать, чтобы они не замечали нас?

— Не двигаться.

Вид бледных суетящихся тварей пугал Рени еще больше, чем раньше, потому что река была

за ними, мешая бегству. — Мы не можем оставаться здесь. Есть что-нибудь другое, что может нам помочь?

— Идти очень-очень медленно.

Рени прищурилась, пытаясь оценить расстояние между ними и башней, вокруг которой, похоже, собрался чуть ли не весь город. Улицы и здания были совершенного одинаково ежевично зеленые, как если бы раньше служили решеткой в каком-нибудь безумном садовом эксперименте, однако уже давно за ними никто не ухаживал: уголки и края зданий погрубели и лишились листьев. Лианы перекидывались с одного высокого места на другое, и висели между башнями и коньками крыш как огромная провисающая паутина.

— Темнеет, — тихо сказала Рени. — Нам надо идти.

Каменная девочка не ответила, но держалась как можно ближе к Рени, когда они сделали первые осторожные шаги. Не привлекая к себе внимания, они поднялись по берегу реки к низкой стене на краю города. Съежившись за ней, Рени обнаружила, что отчаянно мечтает о каком-нибудь оружии. С собой у ней была только зажигалка, и сама мысль о том, что ей можно поджечь двухметровых каракатиц была шуткой, и не смешной. Быть может факелом, но до ближайших деревьев шагать и шагать.

— Эти Тики, они боятся чего-нибудь? — спросила она. Недоверчивый взгляд Каменной Девочки послужил ответом, но Рени потянулась в листья, покрывавшие стену, решив, что она будет себя немного лучше чувствовать с большим камнем в руке. Рука все глубже и глубже зарывалась в колючее переплетение листьев и прутьев, пока, к ее удивлению, не вышла наружу. Никаких камней — одна ежевика.

— А где стена? Разве под листьями не должна быть стена?

Каменная Девочка, пепельно бледная от страха, нервно посмотрела на Рени. — Это и естьстена.

— Но… под листьями… ничего нет. — Внезапно ей пришла в голову безумная мысль. — Неужели все эти дома и башни сделаны из растений?

— Это Тут Во Кусты, — объяснила малышка.

— Вот дерьмо. — Негде взять ни палок, ни камней, и, значит, никакого оружия. И, если ее друзья действительно осаждены в башне около центра города, то у них нет стен, которые бы могли защитить от этих мерзких тварей.

Да, но что тогда держит Тиков снаружи?

Рени глубоко вздохнула, обнаружив, что это даже труднее, чем сделать заставить себя шагнуть вперед. Над всем городом висело что-то вроде облака ужаса — не просто ее банальный страх перед этими странными Тиками, но что-то более глубокое и менее объяснимое. Она вспомнила волну

паники, схватившую ее тогда, когда на нее охотились Жинни.

Мы внутри операционной системы. Неужели мы чувствуем ее страх? Но чего может бояться искусственный интеллект?

Она привела Каменную Девочку к месту, в котором стена была ниже и они более-менее легко перелезли через нее, хотя Рени и получила пару добавочных царапин. На той стороне они остановились. К ним направлялся Тик, колеблясь над низкой травой, как будто плыл над дном океана. Хотя Каменная Девочка и сказала, что Тики ничего не слышат, Рени обнаружила, что молчит, не в силах сказать ни слова.

Тик остановился в дюжине метров от них. Ног у него не было, но каждый выступ на боку заканчивался чем-то вроде ложноножки; они непрерывно колыхались, даже тогда, когда тварь не двигалась. Под просвечивающей кожей плавали темные пятна, как будто чудовище наполняли бильярдные шары и гель. Видя, как темные пятна одно за другим прижимаются к коже и уплывают, она вспомнила слова Каменной Девочки: у Тиков слишком много глаз.

— Господи Иисусе! — прошептала она сдавленным голосом.

То ли Тик действительно не мог видеть неподвижные предметы, то ли он стоял слишком далеко от них и не заинтересовался ими, но он повернулся и отправился обратно к главной улице. Некоторые из его товарищей на него натолкнулись, другие переползли. Рени не могла сказать, то ли они общаются прикосновениями, то ли непроходимо глупы.

— Я не хочу здесь быть, — сказала девочка.

— Я тоже, но мы здесь. Держи меня за руку и пойдем. Хочешь, я опять спою песню Шпрути?

Каменная девочка покачала головой.

Медленно-медленно, они шли все дальше в город, застывая на месте каждый раз, когда очередной Тик появлялся рядом, и прячась за укрытием там, где только возможно. Рени обнаружила, что благодарна приближающимся сумеркам: темнота может стать их другом, если твари действительно зависят от света. Тем не менее ей очень хотелось оказаться как можно дальше от этих ползающих чудовищ до того, как настанет непроглядная ночь.

Наконец они поравнялись с первым домом, коттеджем из зеленых листьев и извивающихся виноградных лоз. Рени успела бросить взгляд внутрь — даже мебель состояла из растений — и не смогла удержаться, чтобы шепотом не спросить: — Кто жил в этом городе?

— Главным образом медведи, — сказала Каменная Девочка тихим испуганным голосом. — И немного кроликов. И еще большая семья ежей, Тинкли или Винкли, не по-о-омню… — Из глазных ямок хлынули слезы.

— Шшшшш. Не бойся. Мы…

Три Тика выскользнули из-за угла следующего дома и заскользили через заросшую ежевикой улицу прямо к ним. Каменная Девочка слабо вскрикнула от ужаса и начала падать. Рени успела подхватить ее и поставить прямо, хотя ее собственные ноги тряслись как в лихорадке.