Море серебряного света
Шрифт:
Что ничего не значило в ВР, конечно. «Какая разница, сколько ему лет на самом деле — этот парень большую часть времени вообще выглядит египетским богом…»
Старик перед ней кивнул, потом заговорил, голосом учителя в частной школе, со слабым намеком на иностранный акцент.
— Итак мы наконец встретились, мой сын. Мы никогда не видели друг друга, пока я был жив. И сейчас я должен рассказать тебе, и ты должен понять, почему так произошло и твоя жизнь пошла так, а не иначе. Но вначале скажи мне твое имя. Твое настоящее имя, то, которое я дал тебе, и потом мы пройдем обычную процедуру взаимной идентификации.
«Мой
— Я жду твое настоящее имя, — сказал старик слегка раздраженным голосом. Беспомощно глядя на него, она подумала, что его взгляд приказывает — на языке романтиков можно было бы сказать «гипнотизирует», если бы было хоть что-нибудь романтическое в суровом старом монархе. И если в реальной жизни он действительно выглядел примерно так, легко было понять, как он выстроил свою империю.
— Твое настоящее имя, — в третий раз сказал псевдо-Жонглер. Мгновением позже он исчез, файл закрылся.
Дульси потерла рукой лоб и почувствовала, он весь в поту. Она вышла из системы. Да, время прерваться и подумать.
Часом позже она сидела и глядела на файл Ушабти. Она не хотела открывать его опять, или даже более тщательно исследовать: такие вещи чаще всего настроены на определенное количество попыток, после чего самоуничтожаются.
Поиск в системе Жонглера не прояснил ничего. И не только потому, что его настоящие сыновья и дочери умерли бы сто лет назад. Согласно самым лучшим источникам, которые она смогла найти, у него вообще не было прямых наследников. Все его еще живущие родственники — самые старшие из них были на несколько поколений моложе Жонглера — были потомками его двоюродных братьев. Он никогда не поддерживал с ними связь и никто из них не играл ни малейшей роли в Джи Корпорэйшн.
Очень аккуратно, как минер, исследующий неразорвавшуюся бомбу, Дульси вынула файл Ушабти из имущественной информации и перенесла в свою систему. Потом вернулась к сортировке файлов.
Дреду можно что-то скрывать от нее? Дред хочет сохранить от нее свои тайны? Отлично, тогда и у нее будут тайны от него.
— Пусть будет еще один, — решил Дред. — Это интересно.
Он махнул рукой и темноволосый мускулистый человек прошаркал вперед и упал на колени, освещенный светом факелов. Его льняная одежда, когда-то дорогая и богатая, вся выгорела и изорвалась, парик сидел криво.
— Как тебя зовут? — спросил его Дред.
— Сенеб, Повелитель.
— И что ты делаешь? — Дред повернулся к женщине, стоявшей рядом с ним. — Смешно, а? Как игровое шоу.
— Я… я к-купец, о Великий Повелитель. — Мужчина был настолько испуган, что едва мог говорить.
— Скажи мне… хммм. Что ты ел сегодня на завтрак?
Сенеб молчал, боясь неправильно ответить. — Н-ничего, Повелитель. Я ничего не ел уже два дня.
Дред махнул огромной, черной как смоль рукой. — Тогда пожуй в последний раз, приятель. Что бы ты хотел?
— Хлеб, Повелитель. И немного пива. — Человек наморщил лоб и задумался. — А, еще яйцо! Да, утиное яйцо.
— Видишь? — Дред, оскалясь, поглядел на женщину, его красный
Сенеб поглядел на съежившегося жреца, опять не зная, как правильно ответить.
— Он жрец Осириса, о Повелитель. А все жрецы Осириса хорошие люди… или нет?
— Ну, с тех пор, как Осирис ненадолго вышел… — Дред ухмыльнулся. — Полагаю мы оставим этот вопрос без ответа. Но как насчет того, чтобы сразиться с ним? И убить его, если сможешь?
Сенеб, несмотря на свое мощное телосложение, затрепетал. Быть может из-за того, что шакалоголовый бог, сидевший на троне перед ним, был вдвое выше обычного человека.
— Если Великий Повелитель захочет, — сказал он наконец, — я попытаюсь.
Дред засмеялся.
— Видишь? Некоторые ждут не дождутся, чтобы наброситься на жрецов. Другие считают это святотатством и не сделают даже ради того, чтобы спасти свою жизнь. Это чертовски изумительно.
Его гостья непонимающе глядела на него.
— Не понимаешь? — спросил Дред. — Ты ничего не можешь предсказать! Боже мой — не собирался каламбурить — как это впечатляюще! И они все такие. — Он повернулся к Сенебу. — Если ты убьешь его, я разрешу тебе жить.
Сенеб, колеблясь, чуть ли не со стыдом, посмотрел на жреца.
— Чего ты ждешь?
— И… моей семье?
— Ты хочешь убить свою семью? — Дред лающе рассмеялся. — О, нет, я понял, ты хочешь знать, пощажу ли я твою семью? Ха, почему нет?
Купец Сенеб поднял руки и шагнул к жрецу, намного более старому и хилому мужчине, который в страхе застонал. Дред покачал головой, продолжая удивляться. Вот это действительно потрясающе. Интересно, что Рени и другие женщины из ее команды сказали бы на это, но теперь, с полным доступом к сети, когда он наслаждался ничем не ограниченной свободой делать все что угодно с любым симом и подвергать его любой боли, которую только можно придумать, стало более чем ясно: индивидуальность конструктов была совершенно беспрецедентна, каждый из них является маленькой вселенной со своими надеждами, предрассудками и воспоминаниями.
Теперь он почти понимал, почему некоторые типы, вроде Жонглера, думали, что могут провести здесь вечность, и им не надоест. Конечно не он сам, во всяком случае в ближайшем будущем. Дред уже почти исчерпал большинство очевидных развлечений, и хотя он собирался, в будущем, стать бессмертным в сети Грааля, но не собирался отказываться от удовольствий настоящей жизни. Еще не время.
И удовольствий у него еще хватает.
— Давай, прими это — и будешь болеть за одного из них.
Женщина рядом с ним твердо сжала рот. Дред улыбнулся. Да, с этой намного приятнее, чем с Дульси, перед которой он вынужден казаться дружелюбным. Ему от нее еще слишком много надо. Он должен узнать все, что только возможно о сети Грааля, но, кроме того, теперь, когда он убедился, что Старика нет, и уже давно — во всяком случае его личная линия связи мертва, и, даже если он где-то бродит внутри системы, он там заперт, как на необитаемом острове, как и бывшие товарищи Дреда — ему надо проникнуть в личные файлы Жонглера. Ему ужасно не хватает сведений об операционной системе и, конечно, о том, что находится за пределами маленького наглухо запертого мира Иноземья.