Шрифт:
Корректор: Мария Ланда
Запись 1. Ознакомительная
Колёса поезда отстукивали свою песню. Мы мчались в незнакомый город. И, наверное, нас пугала новая жизнь, которая вот-вот
– А ты, Ларка, почему море-то так не любишь? – поинтересовался Славик.
– Потому что я речная, что тут неясного? – огрызнулась Клара.
– Да это понятно. Я тоже речной. Но мне море нравится.
Все мы принадлежали к русалочьему народу. И ехали из Санкт-Петербурга в Анапу. Нас ждала учёба в Южной русалочьей школе.
– Да сколько влезет. И вообще, для тебя не Ларка, а Клара Витальевна.
Поезд приближался к некоему населённому пункту, и наш четвёртый попутчик Леонид схватился за планшет. Опять в Интернет полезет, пока тот в зоне досягаемости.
– Ой-ой-ой, – протянул Славик. – Злая ты, Ларка.
Я тоже из речных русалок, но когда мы жили в Питере, спускаться под воду приходилось и в Неве, и в Финском заливе, и в Балтийском море. Мы дружим с морскими. Наши народы давно не воюют. Однако иногда возникает некая неприязнь.
Впрочем, в отличие от Клары, я переезда к Чёрному морю не боялась. Приехать бы уже скорей. Опуститься в воду, выпустить хвост. Русалкам тяжело долго находиться без воды. Желательно плавать каждый день. А тут поезд более полутора суток по бескрайним просторам бредёт. И только приходят эсэмэски о том, в каком краю мы нынче находимся.
– Мне сообщение прислали, – сказал Леонид. – В общежитии русалочьей школы пока нет мест. На одну ночь придётся остановиться в гостинице. Надо поискать что-нибудь приличное.
– Ну вот, – вздохнула Клара, – теперь ещё и мест нет. Надо было сказать, что я заболела, и вообще отказаться ехать.
– Так ты и говорила, что заболела, – напомнил Славик, – только твоё состояние не признали достаточно тяжёлым. Его вообще не признали нездоровым.
– Я знаю, что говорила. Отвяжись от меня!
Славику нравится злить Клару. А ей нравится ворчать на окружающих. И так всю дорогу.
В нашей школе мы не были приятелями. Так, кое-что знали друг о друге. Русалочий народ невелик. Все стараются держаться поближе к себе подобным. Учеников единственной петербургской школы можно по чешуйкам пересчитать. Все на виду. Нас четверых выбрали для поездки по результатам собеседования. Я думала, что преподаватели постараются отправить в Анапу самых лучших, но никто из нас действительно лучшим не являлся. Леонид сверх меры умный. У него сплошные пятёрки по всем предметам, широкий кругозор и собственное мнение по любому вопросу. Он хилый, темноволосый, в очках. Типичный умник. Но как русал Леонид очень даже не очень. Последний во всех заплывах. Всегда. Он ни от противника не сможет удрать, ни постоять за себя перед акулой. Впрочем, мы не ныряем в водоёмы, где обитают акулы. Широты у нас не те. Оно и к лучшему.
Всё, что Леонида интересует под водой, – это затонувшие предметы.
– Какую гостиницу ищем? Дешёвую или хорошую? – вопросил он.
– А выбор велик? – подсела рядом Клара.
Её тоже непонятно почему выбрали. Клара
У неё множество поклонников из нашего народа и один богатый ухажёр из людей. Надо полагать, он и не догадывается, с кем встречается. Конечно, Кларе не хотелось уезжать из Питера.
– Говорили же, что вместо нас из Анапы тоже пошлют четверых, – проанализировал Славик. – Почему же тогда места в общежитии не освободились?
– Наверное, задержались, – проговорил Леонид, ловя ускользающий Интернет. Поезд вовсю торопился дальше.
– Значит, мы останемся в гостинице, пока они не уедут? – подвела итог я. – Это точно на одну ночь?
– Может, на две. Поживём – увидим. – Леонид отложил планшет.
Славик хмыкнул. Он, вероятно, задумался о том, кто за всё это платит. Обычно русалочьи семьи состоятельны. У них имеется возможность поднимать со дна давно пропавшие сокровища. Но семья Славика не такая. Да и сам Славик безалаберный. Он высокий, широкоплечий, симпатичный, остроумный. Но как выкинет какую-нибудь глупость – хоть стой, хоть падай, хоть плыви по воле волн.
Ну и наконец, я. Света Белухина. Русоволосая, кареглазая. Ни высокая, ни низкая. Ни толстая, ни худая. Тоже вроде ни в чём не отличилась. И тем не менее все мы, такие не выделяющиеся, ехали в Анапу.
Вечером выяснилось, что Славик любит глупые шутки и розыгрыши. Он заметил, что проводник в своём купе выпивает с приятелями. И не просто выпивает, а от души так. Изрядно, значит. И решил посмеяться.
Славик заказал себе чаю, залез на вторую полку, выпустил из-под одеяла хвост и стал ждать. Леонид в это время рассуждал:
– В Анапе велись жестокие бои. Представляете, сколько на дне кораблей и самолётов? Интересно.
– Ты не боишься? – спросила я. В таких подводных находках всегда водится что-нибудь страшное. Под Петербургом тоже велись бои. Нам случалось заплывать в затонувшие корабли.
В следующий момент испугался проводник. Он вошёл в купе и тут же ласково получил по носу рыбьим хвостом. Стакан полетел на пол. Проводник сбежал. Клара долго смеялась. А Славик через некоторое время пошёл разбираться, почему ему до сих пор не принесли чаю.
Думаю, проводник решил, что у него случилось видение. И снова явился с чаем. Остатки первого стакана Славик уже убрал. Тут вошедший удостоился ласки сразу с двух сторон. Клара на соседней верхней полке тоже выпустила хвост.
Это повторялось раза четыре. Утром мы узнали, что несчастный проводник вышел ночью на какой-то станции. Наверное, он завязал с алкоголем.
На следующее утро поезд прибыл в конечную точку. Мы вышли на перрон, все налегке, с маленькими сумочками. Только Клара волокла за собой огромный красный чемодан, в тон её помаде и коротенькому пальто. Когда мы уезжали из Питера, Славик помогал тащить этот неподъёмный груз. Однако сегодня, после пробуждения, Клара на него так рявкнула, что потенциальный помощник теперь в её сторону и не смотрел. Он сам виноват. Плохо пошутил. Сказал, что, вероятно, у Клары аллергия, раз всё лицо покрылось сыпью. Она перепугалась, естественно. Бросилась к зеркалу.