Морель и госпожа Смерть
Шрифт:
— Если не боитесь высоты, можем подняться на смотровую площадку, вы же мечтали увидеть Париж? — Морель снова оказался у Лизы за спиной и наклонился к уху. Оказывается, голос у Лорана мог быть и вкрадчивым. А чтение мыслей уже не удивляло Лизу. Но для порядка она спросила:
— Откуда вы знаете, о чем я мечтала?
— Пока не знаю, только предполагаю. Мои знания — впереди, — отвечал он и подтолкнул Лизу к эскалатору. — Смотровая площадка на седьмом этаже.
Они поднимались и поднимались из недр «Мекки шопоголиков», именно так называли Галерею Лафайет туристы. Лиза читала про
Вот и последний пролет, дальше смотровая площадка. Вернее площадь — плоская платформа больше походила на широкую улицу. И кафе выглядело точь-в-точь, как уличное. От балюстрады столики отделяли щиты из стекла, наверное, чтобы защитить посетителей от ветра. Там, где столики заканчивались, щитов уже не было, зато у ограждения стоял телескоп, подзорная труба! Морель проследил за взглядом Лизы и спросил:
— Желаете посмотреть?
— Да, если можно! — Она и без телескопа видела в отдалении Эйфелеву башню. Лизе хотелось прыгать и хлопать в ладоши. Сейчас не имело значения, как она попала сюда, главное, что это Париж! Ла тур Эйфель, а вон правее здание Парижской Оперы, его Лиза тоже узнала.
— Пойдемте, видимость сегодня хорошая. — Морель жестом пригласил Лизу пройти вперед. — Потом мы можем заказать десерт, что-то прохладительное. В Галерее нестерпимо жарко.
— Мне не показалось. Должно быть, вы привыкли к холоду и сырости ваших подвалов. — Лиза прикусила язык, но было уже поздно. Как будто какой-то вредный чертенок нашептывал ей дерзкие ответы Морелю. Но Лоран не обратил внимания на колкость замечания. Он даже согласился!
— Да, возможно вы и правы, я слишком много времени провожу за опытами. Надо чаще выбираться во внешний мир. Ну что же, вот, смотрите. — Морель первый заглянул в окуляр, подстроил его и даже улыбнулся, а Лорану это очень шло. Лицо становилось гораздо приятней. — Смотрите.
Он уступил место Лизе, встал за её спиной. Она уже привыкла к этому и перестала чувствовать себя скованно. Теперь присутствие Мореля скорее воспринимала как некоторую защиту. Она поворачивала телескоп и разглядывала город. Приближение было значительным! Лиза могла рассмотреть людей. Народа около башни толпилось много.
— Да, к этой достопримечательности стремятся в первую очередь, — заметил Морель. К тому, что он читает мысли, Лиза тоже начала привыкать. — Ну что ж, идемте попробуем десерт. Мороженое заказывать не будем, я надеюсь, вы приготовите его лучше. А вот эксклюзивные сладости Лафайет стоит попробовать.
Временами Лизе казалось, что она спит. И все это сон. Но эклеры и кофе были столь осязаемы, что она отметала сомнения. Поведение и поступки Мореля оставались непонятны. Бояться его она перестала, у Лизы появилась уверенность, неизвестно на чем основанная, но твердая, что зла Морель не замышляет. Скорее, все, что произошло с Лизой, её появление тут — случайность. И Лоран так же точно, как и она сама, пытается понять… Только что он привязался к этому мороженому? Ну ладно, камзол действительно было жаль, и требование исправить все вполне закономерно. Но проверять правдивость слов способностью приготовить десерт? Это странно…
— Почему вы так уверены, что я справлюсь лучше, чем
— Вы же хвастались дипломом. Вот я и хочу удостовериться. Думаю, нам стоит уже двигаться к дому, если вы достаточно насладились видом и кофе.
— То есть обратно в замок? — Лиза с сожалением осмотрела панораму города. Морель вернет её домой сегодня, и ничего этого она больше не увидит.
— Не совсем в замок, у меня есть дом в здешней реальности. И я приглашаю вас. Будьте моей гостьей.
— А сейчас я кто? Пленница?
Лоран пропустил это замечание мимо ушей. Лиза даже устыдилась. В конце концов он не сделал ничего такого, за что можно было бы цепляться к словам.
— Хорошо, только можно без вот этого вашего… — Лиза повторила щелчок пальцами. — Если здешняя реальность не так далеко, я с удовольствием прогуляюсь по улице.
— Недалеко, слева от Гранд Опера. Согласен, пойдем пешком, погода отличная. По дороге вы мне расскажете, как у вас оказалась книга… лесной… — Морель замялся, —…м-м-м-м… вашей бабушки.
Лиза шла по улице и чуть не приплясывала от радости. Восторг её так и распирал! Париж…не может быть, но — да! Вот он вокруг. Дома, улицы, скверы. Платаны, каштаны, небо! Погода, кстати испортилась. Интересно, сможет ли Морель материализовать зонт, или они пойдут под дождем? А пускай! Парижский дождь — это же прекрасно!
— Мечты сбываются? — спросил Лоран.
Он шел рядом с Лизой и не мешал ей восхищаться городской суетой и пестротой. В час пик здесь, в центре, всегда было много туристов. Морель не раз думал, что следовало поселиться ближе к Сорбонне, но так и не сменил квартиру. Она была реальной. Никаких параллельных коридоров Времени, ни петель, ни лабиринтов. Линейная реальность, иллюзия обычной человеческой жизни. Соседи в доме знали Мореля под другим именем, они называли его Лоуренс Керр и были уверены, что у него тут практика в Сорбонне, научные изыскания, а сам он англичанин.
Поскольку Лоран вел уединенный образ жизни, ни с кем из соседей близко не сходился, не дружил и почти не общался, то знали о нем мало. Было больше предположений и догадок, чем уверенности. Например поговаривали, что в Англии он владеет состоянием, что у него есть родовой замок, что он завидный жених, но тут мнения разделялись — кто-то говорил, что Лоуренс вдовец. Разные ходили слухи. Лорана спасало то, что соседи его менялись, они, так же как и он, снимали квартиры и поэтому этажом ниже периодически селились новые, а сверху никого — потому что Морель жил на последнем этаже.
На кафедре в Сорбонне он появлялся не часто, впрочем у него был даже научный руководитель, который курировал Мореля. Профессор Бигль, вот он точно был англичанином и запросто называл своего адъюнкта Ларри.
— И где здесь кухня?
Лиза вошла в квартиру первой, Морель гостеприимно распахнул дверь и отступил в сторону. Что еще оставалось? Она вошла, на это Лоран и рассчитывал. Сейчас он мог бы закрыть её там и обратиться к неотложным делам, которые нельзя откладывать. Из квартиры Елисавета никуда не денется. Ну поскучает немного, он же не на пять веков собирался запереть нежданную гостью. Вместо этого Морель вошел следом за ней.