Мореплавания Солнышкина
Шрифт:
— Брысь! — с натугой прошипел Плавали-Знаем, стараясь сделать это потише. Но кот, посмотрев на капитана, спрыгнул на палубу и прошёлся перед ним походкой морского волка.
— Пшёл! — процедил капитан уже громче.
Кот презрительно посмотрел на него сверху вниз, будто капитаном был он, поставил по-капитански лапу на кнехт и, выпятив грудь, стал смотреть на горизонт. Совсем как Плавали-Знаем.
— Вот это кот! — крикнул Солнышкин. Он тысячу лет не видел котов, а это был всем котам кот!
Камера глядела на кота, она стрекотала так, что Плавали-Знаем, не выдержан, вдруг крикнул:
Кот усмехнулся и направился к мачте. Плавали-Знаем бросился за ним, но кот в два прыжка оказался наверху, сшиб хвостом сосульку, и Плавали-3наем, закрываясь рукой, прохрипел:
— Ну, старая шапка! Ладно!
— Вот это съёмка, это съёмка! — шептал Солнышкин, то и дело нажимая на спуск, но тут появился Перчиков, шепнул:
— Дело сделано! Смотри!
На «Светлячке» из радиорубки выбежал радист Упорный и, покраснев от волнения, протянул разъярённому капитану только что переданную Перчиковым радиограмму. Капитан заглянул в неё, протёр глаза и, не веря самому себе, прочитал: «КАПИТАНУ ПАРОХОДА «СВЕТЛЯЧОК». ВЫЗОВ ОТВАЖНОГО ЗИМОВЩИКА ПРИНИМАЕМ ВСЕЙ СТАНЦИЕЙ. ФИГУРЫ К БОЮ. ПЕРВЫЙ ХОД СООБЩИМ. АНТАРКТИЧЕСКИМ ПРИВЕТОМ НАЧАЛЬНИК…»
Подпись была неразборчива, но факт оставался фактом! Радиограмма была! Необходимо было действовать! Взмахнув бланком, Плавали-Знаем обежал палубу и, посмотрев на стоявших как ни в чём не бывало Солнышкина и Перчикова, усмехнулся: «Ну, что?»
САМОЕ УДИВИТЕЛЬНОЕ ЭХО
Неожиданное сообщение будоражило капитана, как динамит в кармане. Оно могло разорвать на части! Плавали-Знаем не терпелось поделиться с экипажем победной новостью.
Он ввалился в кубрик и, помахав радиограммой, гулко припечатал её на стол перед Репортажиком, который быстро писал документальную повесть «В ледовом плену», прикидывая, в каких газетах или журналах сможет её напечатать. И вдруг услышал голос капитана.
— Вот, — прогудел Плавали-Знаем, — что вы теперь скажете? — И засмеялся: — Чья взяла?
Носы Репортажика, начальника и Барьерчика сошлись в одной точке.
— Прекрасно! — воскликнул Репортажик. Вот, всё-таки чутьё не подвело его с самого начала. Зимовка могла получиться на славу! Это Барьерчик сбил его с толку!
— Странно, — ухмыльнулся Барьерчик. — Такое важное сообщение, что даже подписи не поставили…
— Как же, как же не поставили? «Начальник». Разве мало? — сказал Репортажик.
— Начальник чего?
— Главное — начальник, — сказал с усмешкой начальник.
Но Плавали-Знаем мягко поправил его:
— Главное — матч! — И спросил: — Быть может, кто-то хочет принять участие?
Репортажик, покосившись на учебник «Навигации», сказал:
— В случае выигрыша сообщу по радио, но участвовать не могу! Я сел за повесть.
— Я дописываю песню, — извиняясь, сказал начальник.
— А я учу навигацию! —
Но как только Плавали-Знаем хлопнул дверью, курсант мастерски взял барьер, нырнул в иллюминатор и, поплевав на ладони, снова взялся за лом. Он то плавил лёд лучом, то пробивал успевшую зарасти льдом полынью. В эти двадцать четыре часа он готов был перевернуть все льдины земли!
В это же время, выглянув в иллюминатор, чтобы бросить на лёд очередную порцию соли, Супчик увидел луч, под которым таял лёд, и обомлел. Теперь-то он понял, почему Плавали-Знаем запретил давать кастрюли Барьерчику. Да для такого дела кок готов был выбить днище из самой любимой кастрюли!
Он схватил мешочек с солью и бросился посыпать проплавленную Барьерчиком дорожку, незаметно для себя напевая: «Вперёд! Вперёд!..»
А по другую сторону от «Светлячка», ныряя между глыбами льда, Уточка решал, какими фигурами лучше украсить шахматные клетки. Он осматривал очередную льдину, когда, распахнув шубу, к нему подошёл Плавали-Знаем и, повертев радиограммой, весело сказал:
— Каково?
Уточка ткнул в текст утиный носик и, перечитав снова, восторженно посмотрел на Плавали-Знаем: такого оборота не ожидал и он! Он тоже, правда, обратил внимание на незаконченную подпись, но всё-таки слово «начальник» кое-что значило!
— Ну как? — победно спросил Плавали-Знаем.
— Прекрасно! — выдохнул Уточка.
— Пора выдвигать фигуры!
И вместе с Плавали-Знаем они принялись расставлять фигуры по клеткам. На место короля — фигуру со скрещенными на груди руками. На место слона — с брандспойтом, а на место ферзя — русалку с камбалой в руках! На клетках для пешек стоял целый ряд коротеньких Плавали-Знаем, которые свысока поглядывали друг на друга.
Незаполненными оставались ещё несколько клеток. Но ледяные заготовки были под рукой, и Уточка заученными движениями стал тесать с удивительной лёгкостью.
Дело шло. Фигуры выскакивали одна за другой. Кирка стучала, и, казалось, с обратной стороны возникало звонкое эхо.
«Эхо, — думал Плавали-Знаем. — Ещё будет не такое — удивительное будет эхо».
Эхо действительно было, потому что с обратной стороны «Светлячка» с весёлой песней долбил лёд Барьерчик. Он работал так, что скоро из-под лома брызнула вода, открылась полынья и на курсанта уставилась вынырнувшая нерпа и стала прислушиваться к новой песне, которую за иллюминатором напевал его начальник.
Правда, в мелодию, как ни странно, откуда-то начинали врываться комические нотки. Откуда бы? «Может получиться даже музыкальная комедия, — обрадовался композитор. — Однако, — подумал он, — и в ней главной должна быть боевая песня, зовущая вперёд. «Вперёд, вперёд, ломая лёд!»
ЗАМЕТНЫЕ ПЕРЕМЕНЫ
Всего на несколько минут убегал Солнышкин в каюту перезарядить плёнку, но за это время на льду произошли большие перемены.
Льдина вспыхивала радужным светом. Сверкая миллионами холодных искорок, на шахматном поле возле «Светлячка» высились десятки ледяных фигур в капитанских фуражках и надменно смотрели друг на друга. Между ними бродил чёрный кот и подмигивал Солнышкину.