Моргана Фрид
Шрифт:
– Простите, что?
– Традиция, - пояснил генерал.
– Она, знаете ли, посильнее и похлеще закона. Закон можно обойти с молчаливого согласия окружающих, а вот традицию те же окружающие тебе не дадут нарушить никогда. Традиция - вторая натура, впитанная с рождения, и ее не вытравить ничем. Остается только уважать. А так как Федор сразу же заявил на вас свое право, ему придется нелегко, отстаивая его.
– Но сейчас-то, чего они все хотят?
– не понимала Моргана,развернувшись к нему.
– Просто посмотреть на вас, - улыбнулся генерал Рау и, подавшись к ней, тихо посоветовал: - Скажите им что-нибудь.
– Что?
– Не важно, что в голову взбредет.
Моргана огляделась. Вокруг она видела отнюдь не враждебные, а доброжелательные, улыбчивые, если не восторженные
– Хорошо, - согласилась Моргана, решившись.
– Я скажу.
– Поднимитесь на этот помост, отсюда вас будут видеть, и слышать все.
Стуча высокими сапогами по дощатым ступеням, Моргана поднялась на помост и, заложив руки за спину, оглядела стоящую перед ней толпу, что смотрела на нее затаив дыхание. Она слышала, как позади нее встали генерал Рау и капитан Скворцов.
– Граждане Республики, не надейтесь, что времена мужского доминирования вернуться. Ваша агрессия не заставит нас дрогнуть, не нарушит наших устоев. Теперь, мы можем только сосуществовать, но не более. Граждане Префектур не поменяют свои свободы на подчинение мужскому эгоцентризму. И поверьте, мы достаточно сильны, чтобы не дать ему развиться до такой степени, чтобы оно вновь начало утолять свою неуемную жажду власти и амбиций уничтожая целые народы, цивилизации, губя планету, - Моргана замолчала, обведя площадь взглядом. Ей казалось, что людей на ней прибавилось.
– Женщины поняли свою силу, и вы свидетели, что мы прекрасно обходимся без вас, сумев сохранить остатки того, что вы, мужчины, не успели разрушить. Мы жалеем о том, что слишком поздно спохватились. Возьми мы раньше все в свои руки, катастрофы не случилось. Посмотрите, во что вы превратили наш мир. Вина за это лежит полностью на вас. И теперь, чтобы мы, граждане Префектур, могли признать вас и разговаривать на равных, вам придется доказать нам свою необходимость. Но, увы, мужская особь настолько предсказуема, что мы понимаем - этого не произойдет никогда и диалог между Республикой и Префектурами невозможен, хотя бы потому, что мужской сущности понятен язык силы и что вы попытаетесь вновь навязать свое доминирование. Мы не нуждаемся в вас! Более того, если у Республики возникнут подобные намерения в отношении Префектур, они встретят жестокий отпор. Мы не вернемся к вашим законам, унижающим нас, внушающим нам ущербность перед узаконенным мужским превосходством, подавляющие наши способности, и обделяющие нас в правах. Более того, мы помним как в своей раздутой гордыне, вы во всех провалах и неудачах винили нас, только потому, что мы другие и потому что были зависимы от вас, а наша слабость перед вами, являлась залогом того, что мы покорно принимали и подчинялись всем вашим бредовым измышлениям на наш счет. Ваши законы унижали нас, внушая, что женщины существа неполноценные. Помня это, Префектуры не потерпят, что бы вы даже взглянули в нашу сторону. Это в лучшем случае. В худшем - Префектуры вообще не потерпят вашего существования. И Республика может надеяться лишь на то, что сможет быть хоть в чем-то нам полезной, но и только.Вы - отмирающая ветвь человечества. Смиритесь!
Эмоциональность речи Морганы придавал ее собственный раздрай чувств. Знание того, что оказывается, она полюбила мужчину, стало для нее настоящим потрясением, уже принявшей было то, что Флёр диссидентка.Когда Моргана замолчала, над площадью встала тишина, вдруг взорвавшаяся аплодисментами, свистами, восторженными воплями. Кто-то посылал ей бессчетные поцелуи.
– Они вообще слышали, о чем я тут говорила?
– удивленно повернулась Моргана к генералу Рау.
– Они не слышали, они слушали, лейтенант, -
Тот тут же сорвался с места, в три прыжка преодолевая ступени помоста. Волнующаяся толпа пришла в движение и из нее, ему навстречу вывалился черный парень, играя мышцами великолепно тренированного тела. Оба, не сбавляя бега, схлестнулись во встречном ударе.
– Но... разве исход поединка не предрешен заранее?
– заметила генералу Моргана, наблюдая как черный двухметровый парень, убыстряясь в беге, явно пытался сокрушить Федора своей мощью и немалой массой.
– Вас беспокоят разные весовые категории? Ну, для Федора это не проблема. Он работает в "поле", а не на полигоне.
Такое объяснение не говорило Моргане ни о чем: поле, полигон... Она смотрела как Федор, который, сдержав сокрушительный удар, начал пятиться под натиском противника и немного нервно уточнила:
– То есть он натаскан убивать своих врагов сразу? А вашими врагами, полагаю, являются граждане Префектур?
В это время черный парень поднажал и под его натиском Федор вдруг резко ушел в сторону и, поднырнув под его ударом, нанес свой резкий и короткий удар тому в пах.
– В том-то и дело, что его натаскивали на то, чтобы избегать затяжной драки, быстро одерживая над противником верх, но по возможности не убивать. Мы не враги Префектурам, лейтенант Фрид.
– Так вы пренебрегаете нами?
– сузила глаза Моргана.
– Считаете нас не достойными противниками?
– Нет, но...
– растерялся генерал от такой логики.
– Вы сейчас говорите как истинная женщина, - пробормотал он.
Моргана с сомнением смотрела на собеседника, потом перевела взгляд на великолепное мускулисто тело черного парня, который хрипя, корчился у ног Федора, не в силах сделать вздох от шокирующей боли. Что ж, она увидела достаточно.
С молчаливым вызовом Федор обвел взглядом стоящих вокруг, но все отводили глаза, не решаясь претендовать на женщину в черном мундире, что наблюдала сейчас за происходящим у импровизированного ринга, заложив руки за спину. А тем временем чернокожий здоровяк так и не мог оклематься.
– Ну, так, что?
– вышел на середину площадки добровольный арбитр, невысокий рыжеволосый живчик с белой кожей, обводя стоящих пронзительно голубыми глазами.
– Никто больше не хочет оспорить право Федора на эту женщину?
– А ты-то сам, Грегори, рискнешь?
– выкрикнули ему из толпы.
Федор глянул на него, исподлобья примериваясь к будущему противнику.
– Ой, - сказал ему Грегори, под общий смех, подняв ладони в умиротворяющем жесте.
– Уймись, приятель. Я пас.
Моргана огляделась. Связываться из-за нее с Федором никто не хотел, тогда она вышла в круг ринга и принялась расстегивать мундир.
– У-у-у...
– загудела толпа, сдерживая восторг.
– Лейтенант, - встревожено окликнул ее генерал Рау, не понимая, что у этой женщины на уме.
Федор-Флёр смотрел внимательно, силясь понять замысел Морганы. Толпа затаила дыхание, не упуская своим цепким вниманием женщину в ее круге с волнением, нетерпеливым ожиданием, а кто и с плохо скрытым вожделением.
– Граждане Префектур, не нуждаются ни в чьей защите, - четко проговорила Моргана, бросая мундир на утоптанную землю, оставшись в бойцовке, галифе и высоких сапогах. - Они способны постоять за себя сами.
Мужчины затаили дыхание. Федор начал медленно обходить своего неожиданного, но желанного противника по кругу, большим пальцем потирая уголок рта, не спуская с нее задумчивого изучающего взгляда, словно скульптор разглядывающий свое лучшее творение: критически, но с бесконечной любовью и терпением. Черный парень обретший, наконец, способность двигаться, рассудил, что с ринга пора убираться. Только почему-то поковылял не к товарищам, до которых было три шага, а к Моргане, через всю площадку. Оказалось только лишь для того, чтобы передать ей спортивные перчатки, что не позволяли разбить в кровь костяшки пальцев. Резко отобрав их у добровольного пожертвователя, все еще болезненно переводящего дыхание, Моргана объясняла лишь враждебностью, такую вот реакцию окружающих, что смотрели затаив дыхание на ее узкую талию, высокую грудь, обнаженные гладкие плечи и руки.