Моргенштерн
Шрифт:
Гомес подождал, пока Верховный выговорится. В последнее время Руководитель Работ стал много болтать.
– Ты подумал, что мы подвластны времени века сего. Но когда мы говорим, что времена меняются, - продолжал Верховный, - мы не имеем в виду так называемое физическое, или профанное время. Профанное время идёт для тех, для кого ничего не меняется и не может измениться, ибо они ничто, а ничто не подвержено изменениям - во всяком случае, таким, на которые стоит обращать внимание. Но времена преходят, когда сменяются эоны... Человечество слишком близко подошло к шарниру времени. Что там делается? вопрос
– Ничего особенного. Я контролирую ситуацию.
– Вот как?
– Верховный поднял бровь.
– Ко мне приходил человек из ЦРУ, - с неудовольствием признал Гомес. Они кое-что разнюхали.
– Это твоя ошибка, - ответил Верховный.
– Ты не должен вызывать подозрений. Если к тебе пришли - значит, ты что-то сделал не так. Впрочем, всё это уже не имеет значения. В этом деле ты подстрахован.
Гомес расслабился. Подстраховка означала, что Досточтимая Ложа сама ведёт дело и несёт за него полную ответственность.
– Осталось последнее и главное, - Верховный сделал жест по направлению к алтарю.
– Подойди и возьми.
На алтаре лежал запечатанный конверт с русскими буквами, и листок пергамента. Пергамент казался старым - а значит, и был старым: Ложа не признавала подделок.
Присмотревшись, Гомес понял, что это гороскоп.
– В конверте, - голос Верховного стал жёстким, - код подтверждения. Он обошёлся нам очень, очень дорого. Пришлось дать кое-кому из русских Высокие Градусы.
Гомес замер. Досточтимая Ложа крайне редко расплачивалась таким способом.
– Теперь будь внимателен. Импульс должен быть послан сегодня. Спутник пройдёт над Москвой в благоприятное для нас время. Твой человек должен быть на месте и контролировать тех двоих.
– Он на месте, Мастер, - ответил Гомес.
– Он ждёт. Я передам ему код. Как только выйду отсюда.
– Интернет - хорошая вещь, - усмехнулся Верховный.
– Ты вовремя этим занялся. Но будь осторожен... Теперь посмотри гороскоп, и обрати внимание на асцедент.
Гомес благоговейно прикоснулся к старому пергаменту.
– Это то, о чём я думаю?
– на всякий случай спросил он.
– Да. Это гороскоп Царя Мира, во имя которого ведутся работы Посвящённых... Ещё раз: крайне важен асцедент.
– Четыре минуты?
– спросил Гомес.
– У нас есть четыре минуты?
– Минута, не больше. Чем точнее мы попадём в указанный момент, тем большей будет сила Царя. Так или иначе, эон Рыб закончен. Наступает эон Водолея, истинное имя которого тебе станет ведомо очень скоро...
– Гомес затрепетал: это уже было явное, недвусмысленное обещание: наконец-то он войдёт в Истинный Свет не спиной, а лицом.
– Истинно и верно, - Верховный, известный миру как профессор Райдер, позволил себе чуть приподнять уголки рта, - ты будешь возведён к Служению и наденешь красный запон. Если всё произойдёт так, как должно. Ошибки не может быть. Солнце Мира уже встаёт - и тебе суждено быть его восприемником. Более того, ты сразу получишь Третий Градус Служения...
Гомес неуклюже пал на колени и поцеловал край одежд Верховного.
Российская Федерация, Подмосковье.
Спутник и в самом деле напоминал булаву: металлическая полусфера с конусами, несколько напоминавшими шипы. Во всяком случае,
Сама процедура настройки оказалась довольно муторной. Сначала Геннадий Михайлович отдал колоду перфокарт какому-то пареньку - со словами "отнеси на вводилку, пусть прокачают на третий и ко мне". Парень ушёл, потом вернулся со словами, что "вводилка сбоит, а которая в зале, там очередь, как всегда". Полковник побагровел и пошёл выяснять ситуацию, взяв с собой Германа. Вернулся он минут через десять, почему-то один, усадил Германа за компьютер и велел "тыкнуть вон в ту иконку". Ничего не заработало, и Шацкий опять пошёл куда-то что-то выяснять. От всех этих сбоев и неполадок ощущение опасности как-то притупилось, так что Арутюнян даже позволил себе полазить по внутренностям компа. На диске не оказалось ничего интересного, кроме старой "Lines". Он набрал почти тысячу очков, когда Геннадий Михайлович не появился в третий раз, и снова потребовал потеребить иконку. На этот раз всё прошло нормально. Ещё через несколько минут напряжённой, но несложной работы машина, наконец, обрадовала: "Резонанс с вероятностной плоскостью планеты 98% - фазовая достаточность 33.5 медианной средней".
Расчётное время оказалось небольшим: где-то часа четыре туда-сюда. К этому моменту спутник должен был получить код подтверждения - и, в случае совпадения, накрыть потоком кусочек земной поверхности. Ресурс зеркала был, правда, невелик - секунд пять-шесть в лучшем случае. После этого отражённое эхо минус-вероятностного импульса ломало настройку зеркала. Но на Москву должно было хватить. На всякий случай Роберт проверил направление резонансного эха: получалось, что небольшая часть импульса распространялась параллельно генеральному вектору плоскости системы, чтобы коллапсировать где-то в Тюмени, приблизительно в районе Тобольска. Это, впрочем, уже ни на что не влияло.
Шацкий всё время суетился: звонил куда-то по двум разным телефонам, отдавал распоряжения, в общем - работал. Потом он бросил Роберту "посиди тут, я сейчас", и пропал надолго.
Вернулся Гера, спросил - "когда". Роберт ответил. Гера посмотрел на часы, что-то пробурчал под нос, и побежал искать полковника.
Вокруг сновали люди: кто-то нёс кипу распечаток, кто-то пытался достать из-под монитора папку с синими тряпочными тесёмками. На Арутюняна никто не обращал внимания, и через некоторое время он почувствовал себя почти сносно. Единственное, что ему по-настоящему не нравилось - так это тусклые неоновые трубки под потолком, светившие как гнилушки на болоте.
Неожиданно ему приспичило отлить. Спрашивать, где тут сортир, Роберт поостерёгся: на таких вещах посторонние ловятся моментально. Мочевой пузырь, однако, настаивал на своём. После непродолжительной борьбы с естеством Арутюнян отправился на экскурсию по объекту. Длинный зелёный коридор с рядом закрытых дверей не внушал оптимизма. Зная по учрежденческому опыту, что нужная ему дверь располагается, скорее всего, в самом конце, он отправился сначала направо. Заметил пост дежурного, решил, что туда лучше не соваться, и пошёл обратно.