Моргейн
Шрифт:
Моргейн не ответила, но сдвинула в сторону плащ, в который закуталась, защищаясь от утреннего холода и чужих глаз, которые могли увидеть оружие, всегда бывшее с ней. Подменыш, его она носила на спине. Они стояли, глядя в направлении звука — больше чем один человек, точно.
Наконец из тумана и деревьев появился Чи, за ним хромал Брон.
— Мы уезжаем, немедленно, — спокойно сказала Моргейн. — Чи, одно последнее путешествие, и я освобожу тебя от твоего слова — только доведи нас до Дороги. Там ты можешь покинуть нас и идти туда, куда хочешь,
— Леди, — сказал Чи, — вы меня плохо поняли. Я хочу идти туда, куда пойдете вы и Вейни, с вами. Я и Брон, вместе. Мы оба это решили. Он все понимает. Он согласен.
— Нет необходимости, — сказал Моргейн, тряхнув головой. — Поверь мне: осталась одна единственная услуга, которую ты можешь сделать для нас, а потом тебе лучше вернуться, уйти в другое место, куда захочешь.
— Я совсем не беспомощен, — горячо заговорил Брон — очень похожий на Чи мужчина, только более высокий. Оба смотрели тем же обеспокоенным взглядом. — Леди, я хромаю, но у меня обе руки, и на лошади я не задержу вас: только нога ранена, вот и все, и она выздоравливает. Я не калека, могу сражаться и не задержу вас.
Молчание, долгое мучительное молчание. — Нет, — наконец сказала она.
Брон, который все это время не дышал, вдохнул, медленно. — Тогда, по меньшей мере, из-за меня не прогоняйте брата.
— Ты не понимаешь, — сказала Моргейн.
— Нет, леди, это вы не понимаете, — так же горячо сказал Чи и вытянул руку к Вейни. — Вейни, нас обоих ценил наш лорд, особенно Брона: Ичандрен обычно говорил, что Брон не испугался бы и самого дьявола. Ты видишь, он ранен, но он выздоровеет — я сам вылечу его; ты никогда не видел, что я могу делать, а мы оба — ты никогда не пожалеешь, если возьмешь нас, и мы будем сражаться за вас, я и Брон, с любыми вашими врагами, людьми и кел; нам не найти лучшего вождя, чем Леди, я верю в это, и Брон думает точно так же. Он знает, что вы должны сделать здесь, а что делать не надо, как надо обходиться с Арунденом — и как со мной. Скажи это ей, Вейни. Скажи миледи, что мы оплатим все, что она потратит на нас. Мы заработаем наше содержание. У нас есть состояние, Нхи Вейни, и есть достоинство.
— Чи, она не оспаривает ни ваше состояние, ни ваше достоинство.
— Тогда что? Быть может ты сомневаешься в нас? Я провел вас через земли Гаулта. Я добился от Арундена свободного прохода. Я поклялся леди. Неужели ты думаешь, что я не сдержу своего слова? Брон и я — мы пойдем с вами на свой счет, и мы докажем тебе, чего мы стоим. Возьми нас на этих условиях. Нам ничего не нужно, только, ради Бога, не оставляй нас с Арунденом.
Ох, запутанное положение, непредвиденное и мрачное, непонятная смесь чести и долга. — Ты хочешь сказать, что Арунден что-то хочет от тебя?
— За жизнь Брона, — сказал Чи. — А за мою, если вы оставите меня здесь, я буду должен отдать все, что у меня есть, и большую часть того, что получу; и нам никогда не освободиться от него. Он всегда найдет возможность загнать нас в долги, такой уж он человек. Леди, — сказал он, обращаясь прямо к Моргейн, — клянусь, мы сумеем прокормить сами себя и не возьмем ничего из ваших запасов — разве я не добыл сам
— Глупость, — резко сказала Моргейн. — Двое раненых людей на территории, принадлежащей кел. И вам придется использовать наши припасы, потому что у нас нет времени для охоты.
— У нас есть еда! Мы возьмем с собой тройной запас — мы…
— Нет, Чи, нет. Если у вас есть какой-нибудь долг здесь, я могу помочь вам. Я разрешаю вам обоим ехать с нами и, по меньшей мере, отсюда я вас вывезу. Но как только мы доберемся до Дороги и проедем по ней так далеко, как возможно, мы расстанемся. И у вас не останется долгов ни передо мной, ни перед Арунденом, и ничего большего я не могу вам дать. И от вас мне ничего не нужно.
— Миледи, разве вы не пообещали, что возьмете меня с собой за ворота, если я захочу?
Моргейн застыла с открытым ртом, захваченная врасплох. Она резко закрыла его и нахмурилась. — Да, это было условие, условие, которое тебе вряд ли понравится. Ты не знаешь ничего о том мире, что лежит за воротами.
— Я думал, это было сказано ради меня — для того, чтобы защитить мою жизнь. Прошло не слишком много ночей. Если все это время ты будешь честно исполнять свою клятву, я возьму тебя с собой.
— Я еще сказала, что не советую тебе соглашаться на это.
— Но, леди я хочу, и мой брат тоже.
— Ты,я сказала. Ты, и никто другой!
Лицо Чи побледнело. — Мы оба. Вы не сможете удержать меня. Я на все готов ради Брона, вы не сможете так поступить со мной, леди.
— Ты даже представить себе не можешь, что я могу сделать, глупец!
— Я знаю, что пойду вслед за вами. И Брон. Мы оба. Не прогоняйте нас. Пожалуйста.
Долгое молчание. Чи чуть не плакал, лицо Брона вытянулось и побледнело. — Ты не боишься этого? — Моргейн махнула рукой в сторону лагеря, мертвого костра, месту Арундена и таких, как он. — Ты не боишься твоего священника и его проклятий?
— Мы пойдем вслед за вами.
— Хорошо, но мы еще поговорим об этом, когда доберемся до Теджоса. И там, быть может, ты будешь думать иначе.
— Леди, — горячо сказал Чи, упал на колени и схватил ее руку, потом и его брат, тоже, встал на колено, взял другую руку и прижал ко лбу; она вытерпела это с ясно выраженным неудовольствием на лице.
— Мы уезжаем, — сказала Моргейн братьям. — Берите оружие и все, что только возможно, седлайте коней. Чи, было бы хорошо, если бы мы избавились от долгого прощания с Арунденом. Или, если без этого не обойтись, скажи ему, что мы всегда будем помнить его доброту — вообще все что угодно, только бы он был доволен и никого не послал вслед за нами.
— Да, леди, — сказал Чи, и Брон прошептал тоже самое, а потом встал с колен, изо всех сил стараясь не покачнуться. Чи поддержал его, и потом они вместе поторопились в лагерь, со всей скоростью, с которой Брон мог идти.