Морковка для босса
Шрифт:
Непривычно для меня. Что-то это значит, в психологии? Надо у Кристины спросить, что это значит.
Хотя, я и без того знаю, что.
Нервы ни к черту, вот и все.
Мы выходим на лестничную площадку, Платон открывает дверь и пропускает меня в прихожую.
Первым делом смотрю, нет ли каких-то предметов, по которым я мог бы определить Морковку. Но даже запахов, похожих на её духи, не чувствуется.
“Я мог ошибиться, я мог ошибиться…” — с пульсом бьется в моей голове.
Надо не
Кристина выходит из ванной с полотенцем на голове, без грамма косметики и в коротком, сексуальном халатике.
— Игорь, — растерянно улыбается она.
— Соскучился, — киваю я, жадно изучая ее от аккуратных голых пальчиков на ногах до тюрбана на голове.
Кристина так смотрит, доверчиво-радостно, а Платон за спиной возится, спокойно раздеваясь. И так это не похоже на нарисованную уже в голове картинку людей, способных к мошенничеству, к обману, что мне становится тошно от себя самого. От своих подозрений, от игрищ этих.
Настольно тошно и неприятно, что решаю больше не выдумывать ничего. Всему есть объяснение. Всему.
И проще всего разрубить этот узел, а не пытаться его распутать, отравляя жизнь себе и окружающим. Я и без того накосячил. Ведь, если Кристина — не Морковка, а я все больше и больше в этом убеждаюсь, то я, получается, ей изменил… И пусть клятв верности не давал и с нее не брал, но все равно это отвратительно.
Я поворачиваюсь к Платону и спрашиваю сразу, словно в омут с головой погружаюсь:
— Платон, у меня к тебе вопрос. Дело в том, что мне кто-то пишет на телефон.
— Так, — по-деловому хмурится парень.
— И пишет с твоего номера телефона.
— Мой телефон здесь, — он показывает мне свой гаджет, очень потрепанный, с неоднократно битым экраном.
Прямо ветеран военных действий…
— 27–18 последние цифры.
Пристально смотрю на парня, затем на Кристину. Она непонимающе хлопает ресницами.
— А! Этот номер, я всё забываю его закрыть, — вспоминает Платон. — Симку потерял.
— А где ты мог её потерять, дома?
— Да где угодно мог потерять, она лежала в джинсах.
— Эту симку, скорее всего, нашли на моей работе, у нас в офисе. — Говорю я, снова глядя на Кристину. — Человек явно знает, кому пишет, знает мой рабочий номер…
— Чёрт, — выдыхает Платон, — это тогда, Крис, помнишь, я ключи приносил. Возможно, там я выронил…
— Когда это ты приходил?
— Игорь Игоревич… — нормально так меня по имени отчеству… И в глазах столько мольбы, словно мы с ней не любовники, а снова начальник и подчиненная!
— Он не прошёл через пункт охраны, — она принимается в волнении заламывать пальцы, — понимаешь… Понимаете… Нахулиганил… И забрался через окно ко мне в кабинет, там сидела Эммануэль в тот момент.
— Ага, эта мелкая! — смеется Платон,
— То есть, ты хочешь мне сказать, что в Эмануэль Эдуардовна подобрала симку и, будучи сейчас замужем за акционером нашей фирмы и беременной, продолжает мне писать письма? Кристина, я скорее поверю, что это ты мне пишешь. Ты мне пишешь?
Ну вот… Сказал.
Давай, Крис, хоть что-то позволь понять!
Кристина поднимает на меня взгляд, и я понимаю только одно в этот момент: что ни хрена не понимаю в людях. По крайней мере, в ней точно.
Вот что в её взгляде сейчас?!
Обида?!
Почему, блять?
— А что происходит? — интересуется Платон.
— Зачем, Кристина, с какой целью? — тихо спрашиваю я.
Наугад, стреляя в молоко. Просто потому, что это надо как-то завершать…
Она молчит, сжимает нервно и болезненно пальцы на вороте халатика, становясь такой остро-беззащитной, что меня накрывает понимание: не она. Не она это! Ошибся я!
Глава 21
Или она…
А, чем чёрт не шутит!
— Кристина, — смотрю на нее тяжело, серьезно, — прости меня, пожалуйста, если я тебя чем-то оскорбил. Но ты меня тоже пойми… Мне пишут с номера твоего брата… И переписка интимная…
— Ого… — бормочет Платон, но я не смотрю на него. Только на Кристину.
Жадно ищу отклик своим словам в ее лице.
Кристина молчит, опускает ресницы, стаскивает с головы полотенце, и волосы, пусть даже мокрые, но совершенно не чёрные, а русые, падают тяжелой волной ниже плеч.
Она необыкновенно хороша собой, она такая красивая. И в этот момент ещё и настолько потерянная, обиженная, несчастная, что мне хочется прекратить это, забыть про проверку и прочее, потому что это неправильно. Бесчеловечно так себя вести с девушкой, настолько чистой, так доверившейся мне. Тварью себя чувствую сейчас, мерзавцем.
И в то же время… Если это все же Морковка…
То чем я такое заслужил?
Где, в какой момент я так оскорбил её, так унизил её, что она мне принялась изощренно мстить?
— Кристина, что происходит? — растерянно спрашивает Платон.
Парень полезет сестру защищать, поэтому я делаю всё быстро. Делаю широкий шаг к Кристине и задираю рывком тонкий халатик до талии.
Под ним нет трусиков. Упругая красивая попка, поразившая своей белизной, гладкостью ослепившая. А над правой ягодицей — родинка. Приметная. Знакомая!
Накрывает меня знатно в этот момент, настолько, что не сразу понимаю, что Платон меня толкает прочь от сестры.
И, не сумев сдвинуть с места, бьет.