Морок над Шадизаром

Мартьянов Андрей Леонидович

Он легко снял доску с приколоченных к воротам железных скоб, потянул на себя правую створку. Призрачная пелена находилась всего двух шагах, посреди переулка, на котором стояла таверна.

Варвар шагнул за ворота, протянул руку. Ладонь свободно проникла сквозь загадочный туман-не-туман, по коже словно рассыпало мелкие тоненькие льдинки: пальцы слегка укололо.

— Нет-нет-нет! Нет! Назад! — Конана кто-то внезапно ухватил сзади за пояс штанов и дернул назад с такой невероятной силой, что киммериец едва не упал. — Не смей туда ходить!

Перед

варваром стоял тщедушный альмиранте Бобадилья. Седые волосы на голове взъерошены, аккуратная бородка растрепалась, взгляд безумный. Старикан выскочил из дома в чем был — панталоны с кружевами по низу штанин и короткая ночная рубашка.

— Запирай! — брызгая слюной взвыл зигнарский гранд. — Немедленно! И ни ногой туда, если тебе дороги рассудок и твоя варварская шкура! Запирай ворота, я сказал!

— Хорошо, хорошо, — слегка оторопев сказал Конан. — Не кричите так ваша милость, люди спят...

Люди уже не спали. На крыльце показалась Лорна с арбалетом, заряженным тяжелым стальным болтом, и Райгарх с мечом в одной руке и факелом в другой. Бобадилья с таким шумом скатился по лестнице, что перебудил всех, находившихся в доме.

— Что, воткнись в меня молнии Доннара, здесь происходит? — задала самый насущный вопрос бритунийка. — Месьор Бобадилья, отчего вы в таком виде, неподобающем дворянину?

...— И почему орёте как резаный? — из-за широченной спины Райгарха выглянул заспанный Ши Шелам. Зевнул.

— Лемурия! — страшным голосом известил пожилой зингарец. — Дуновение Лемурии! Тысячелетний ветер! Я не верил, но это свершилось!

— Что он несёт? — вполголоса осведомился у Лорны вышибала. — Если мне память не изменяет, Лемурия сгинула на дне океана несчитанные столетия назад, когда и людей-то в нашем мире не было...

Альмиранте, глядя перед собой невидящими стеклянными глазами поднялся на крыльцо, отпихнул локтем до крайности изумлённую хозяйку постоялого двора и скрылся в темноте обеденной залы. Из глубин таверны донесся его резкий неприятный голос:

— Не смейте покидать двор! Иначе — погибель!

— Точно, спятил, — заключил Ши Шелам. — Идём досыпать? До рассвета не близко.

— Ничего не понимаю, — вздохнула Лорна. — Конан, может быть ты объяснишь? Что, в конце концов, происходит?

— Туман, — просто ответил киммериец. — Если Райгарх погасит факел, его будет видно. Да только не туман это, по-моему.

— Показывай, — твёрдо и решительно сказала Лорна. — Не смейтесь, но у меня и впрямь появилось нехорошее предчувствие...

* * *

— Это очень древняя легенда, древнее Атлантиды, — говорил Райгарх, созерцая пламя свечей, расставленных на обширном кухонном столе. Здесь же стояли кружки с пивом из откупоренной бочки и глиняные тарелки с нарезанной солониной: Лорна на скорую руку соорудила не то очень поздний ужин, не

то слишком ранний завтрак. — В Атлантиде по крайней мере жили такие же люди как и мы, правда куда более мудрые и могучие. Ни один нынешний народ, пусть даже самый великий, не сравнится с атлантами. А вот с Лемурией дело обстояло совсем иначе. Старики рассказывают, будто обликом лемурийцы были сходны с человеком, но людьми вовсе не являлись...

— О боги, опять эти варварские байки, — Ши Шелам ударил себе по лицу ладонью. — Нелепица за нелепицей, даже малым детишкам такое стыдно рассказывать — не поверят.

— А ты не зубоскаль, — сдвинул брови асир, — это в ваших проклятущих городах память недолгая, а у нас в Асгарде, да или хоть у Малыша в Киммерии, предания о баснословных старостях хранят свято и бережно. Время безжалостно, Лемурия сгинула невероятно давно. Сейчас никто толком не знает, отчего её обитатели настолько прогневили богов, что огромный остров погрузился в морские пучины.

— Я слышала, — припомнила Лорна, — будто лемурийцы доигрались с самой изощренной магией. Заклятия вышли из-под контроля, разбудили силы стихий...

— Не о том говорим, — проявил рассудительность Ши Шелам. — Нас прежде всего должно интересовать происходящее прямо сейчас в родимом Шадизаре. Вы-то все оптом не местные, понаехали незнамо откуда, а для меня этот город родной. При всех его невероятных недостатках, Шадизару рано отправляться на дно морское, которого, заметим, в ближайших окрестностях не наблюдается. Допустим, я ничего необычного пока не заметил — с неба не сыплется пылающая сера, земля не разверзлась, из подвала «Уютной норы» не лезут озверелые огненные демоны и даже пиво как обычно не прокисло. Пока мы видим лишь чуть заметную пелену, окружившую нашу спасаемую богами таверну.

— Тишина нехорошая, — сказал Конан. — Перед рассветом начинают петь птицы, их почему-то не слышно. На башне дворца наместника каждый квадранс должен бить колокол, удары разносятся по всему городу. Ничего. Дворовые псы молчат. А вдруг снаружи все умерли?

— Люблю Малыша за неиссякаемый оптимизм, — фыркнул Ши. — Доброжелательный варварский взгляд на мир. Как вы вообще живете в своей Киммерии с такими-то бодрыми настроениями?

— Хорошо живём, — бесстрастно ответил Конан. — С утра как проснемся сразу идём резать городских балаболов, а потом пьём пиво из их черепов.

— Ой, ну не начинай, а? Давайте надеяться на лучшее.

— Зингарский хлыщ явно что-то знает, — уверенно сказал Райгарх. — Хотите, вытащу его из постели и припру к стенке? Расколется как орех, будьте уверены. За последние лет тридцать любой пленник, попавший в мои нежные руки, начинал петь соловьём без всякого калёного железа и прочих глупых излишеств.

— Попробуй только! — прикрикнула Лорна. — Бобадилья мой гость и находится под моей защитой! Если дела пойдут хуже некуда, сам расскажет. Пока я тут главная, объявляю «Уютную нору» на осадном положении. Малыш!