Морок
Шрифт:
— Есть такое дело! — С улыбкой ответил здоровенный крепыш, прогуливающийся с сигаретой вдоль столов.
— Юбиляр, кстати, питает уважуху к тебе и захотел видеть тебя на своём празднике. Так ведь, Рюха?! Я не гоню?
— Точняк стопудовый! — Пробасил сзади именинник.
— Бля, Бурый… — Загудел над его головой Рюха. — Ты красавец по жизни! Я тя хотел сначала порвать, а потом гляжу… Нормальный пацан. — Рюха пьяно икнул, обдавая Олега сивушными парами, и громко похлопал по спине. — Молодчик! Бля, Дождь… Не прессуйте его… Нормальный пацан…
— Да,
— А чё я?! — Огрызнулся Мирон откуда-то справа. — Толяна спроси… Ему морду били…
— Толя-ан! — Позвал громко Дождь. — Чё молчишь?
— А чего я должен говорить?! — Недовольно пробурчал Толян, тот самый, с кем Олег не поделил стол в столовой. — Вы тут, все его любите, уважаете…
— Не об этом базар, Толян! — Оборвал его Дождь. — Я, конкретно по теме… Ты с ним бодался в столовке, ты имеешь право с него получить! Реально это так… Только смотри, Толян, «решать» будешь по-честному… Размажешь его. — Тут Дождь указал подбородком в сторону Головного. — … Значит твоя правда! За тот стол он больше сядет. А если он тебя уронит… Я лично прослежу, чтобы никто не «подписывался» в ваше «махалово». Как? Принимаешь расклад?
Звуки и голоса замерли, в ожидании ответа на поставленный вопрос. Но Толян помявшись, сломался на пятой секунде тишины.
— Я вам чё, гладиатор, бля?! На хер этот цирк нужен? Я буду с гусём бодаться, а вы тут, как в кино будете сидеть?
— А ты как хотел?! — Взорвался вдруг Дождь. — Зассал, что ли?! Так и скажи, зассал!
— А чё сразу зассал…
— А чё нет?! Нет, вы, что тут все думаете… — Дождь сменил мирный тон на агрессивный. — Ща придёт Бурый. Мы тут всем коллективом его попинаем. Где-то что-то ему поломаем… И пусть увозят в госпиталь, да? Это есть справедливо? Это «решение», да?!
Неожиданно разговор стал принимать острый характер. В разрез Дождю, вставил голос, не менее авторитетный Сава, высокий рослый дед из роты, с пшеничными усами.
— Ты не перекручивай, Дождь! — Так же горячо заговорил он. — Хочешь гуся поднять, говори прямо! А вот пургу про справедливость не надо гнать!
— Чё-о-о?!
— Во-о чё-о! — С вызовом привстал Сава. — Вот, пацаны сидят! Каждый из них огребал по полной… Все «летали» и каждый думал… Считал день за днём, когда он встанет и выпрямит спину! А тут приходит штрих-кадр какой-то. И хочет с одного прыжка запрыгнуть на олимп. Это, по-твоему, справедливость?!
Словно по команде загудели деды, словно рассерженный улей, растревоженный пасечником. Сава ловко поддел их чувства, освежая память былых унижений. Возмущенные реплики наклонили чашу весов в обратную сторону, грозя выкинуть Олегу фатальную карту.
— Правильно Сава толкует! Дедовщина и так с каждым годом слабеет… И если каждый будет расшатывать…
— Я летал, у меня спина была
— Да все мы шуршали, мама не горюй…
— У нас деды были, не забалуешь, а этот сидит как в гостях…
Голоса раздавались всё яростей, и Головной уже пожалел, что отошёл далеко от стены. Спиной к ней отбиваться легче… Тучи над ним явственно сгущались, но всё же в криках этих было разномнение.
— Ещё немного, и каждый гусь болт забьёт, да ещё по морде даст…
— Кто тебе даст?! Эти задрочки? Они пёрнуть без приказа боятся…
— Получается, и мы задрочки были?!
— Получается…
— Э, слышь, да?! Базар притуши такой! Пока я тебя не уработал!
— Кого ты уработать хочешь, чёрт?!
— Чё-о?! Да я…
— Тихо! Ну-ка остыли…
— Пацаны-ы! — Переорал всех Дождь. — Всё, тишина! Кончай бузить! Ща во всём разберёмся! Не хватало, нам меж собой бодаться. Рюхе праздник попортим…
— Да и, правда… Кончайте, а? — Вставил своё резюме Рюха.
— Всё, тишина! — Веско отрезал Дождь. — Значит, так… По поводу нашего призыва. Кто-то тут сказал, что наши деды были крепче… Не-а-а! Мы были слабже. Версана помните?! Он с дедами через день месился и что? А к нему ведь «пресс» был жёсткий… А он выбил челюсть Хорвату и от него отстали. Помните? Ходил как Бурый… Не летал, во всём чистом и расстегнутый…
— Ну и где теперь этот Версан? — Спросил Сава, с долей иронии.
— В «дизеле» понятно… Но дело-то не в этом. Я чё хочу сказать… Сам слышал, да и знаю… В любой части, в любых войсках из тысячи салажат найдётся всегда один, кто оскалит зубы. Много таких не бывает. Один, два… На дедовщину это не влияет. А вот за смелость я считаю бонусы давать не в падлу. Что касается меня лично… Да, я хотел бы поднять этого гуся, но чтобы не ущемлять ваши права на этот счёт, разведём тему по честноку…
Дождь, наконец, обратился глазами к Головному. В них уже не было радушия. Сплошь колючесть или даже злоба. Совсем как там, в каптёрке, когда Олег пошутил про «положено».
— Бурый! — Жёстко выдавил Дождь. — Последний раз спрашиваю: летать будешь или нет?
— Нет! — Не секунды не задумываясь, бросил Олег.
— Всё! — Отрезал Дождь, подбивая черту. — Встал! Вышел из-за стола!
Сказал, как бичом хлестнул. Олег подобрался внутри, выбираясь в наступившей тишине в проход между столами. Запоздалой мыслью заработал анализ: правильно ли дал ответ? Выходило, что правильно… Ответ «да» сулил больше неприятностей.
— Постанова такая… Я и Бурый. Честный поединок. Калган на калган. — Дождь обвёл взглядом присутствующих и остановился на Головном. — Ты хотел честной драки? Изволь, получи…
— Принимается…
— Дослушай сначала! Дерёмся не по-детски. Никак девочки-целочки, а как мужчины… До нокаута или пока кто-то один встать не сможет. Допускается добивающий удар… Во-от… Ставка, Бурый, такая: уработаешь меня, получаешь привелегии — ходить с нами в уровень. Если я тебя уроню, тогда уж не взыщи! Возвращаешься к своим и летаешь по полной… Что скажешь?