Морок
Шрифт:
Кроме того, она плохо пряла и шила, так как в детстве работала или в огороде или пастушкой за скотиной ходила, но была грамотной. Выучилась у брата, когда тот учился в церкви.
К тому же Груша, по обучению матери и бабушки, была травницей, но в селе её считали гулящей, потому как она якобы женатых мужчин приворожила, которые приходили к ней по ночам и устраивали скандалы, когда не получали своё.
Короче, когда я её встретил этой весной в Азове, то Груша была на деревне оторванным куском, особенно когда отказала свёкру. Снохачество в семьях ушедших в армию было не редким явлением.
Я же восемнадцатилетний парень. Мне нужно и утром, и в обед, и вечером.
И теперь вот я «лишился сладкого». Сквозь дрёму чудится мне, что я былинный богатырь и подъехал верхом к перекрёстку дорог, а там большой камень стоит. А на нём такие слова: «Направо пойдёшь коня потеряешь, налево пойдёшь, можешь домой не возвращаться. Феодосия.»
Конь мой мотнул гривой и спросил человечьим голосом: — Ну что ж ты хозяин такие дороги гиблые то выбираешь?
Место действия: Нерчинский острог.
Время действия: ноябрь 1610 года.
Аскер Мамаев, воевода Дальнего Востока.
В путешествие от Таврии до Байкала я отправился сразу после боя у лимана. За полгода шесть тысяч вёрст в основном по рекам с вёслами и парусом. Мне поручили важное задание — построить посёлок рудознатцев и обозначить нашу границу на востоке. Поскольку нужно будет вести переговоры с маньчжурами и корейцами, то я взял с собой кореянку Аню.
А как не взять? Мы же с нею в Николаеве близко познакомились. Куда уж ближе! Что на меня тогда нашло — не знаю. Ну, нравилась она мне. И что? Мне много женщин нравилось. А вот с нею как-то не так. Когда вижу её в пасмурный день, то словно на небе появляется Солнце…
А вот как-то принял я на грудь для храбрости и иду к моему Солнцу признаваться. Не поверит что любишь — кричал мне голос внутри меня. Оно и правда, я уже половину баб в маркитанском обозе поимел. А никому таких слов не говорил. Она про этих женщин, наверное, знает, коль плюёт мне под ноги. Так на что же я надеюсь? Не знаю. Просто хочу быть с ней. Женюсь? Женюсь! Какие могут быть игрушки… — думаю я по пьяной лавочке, зайдя в её комнату.
На её кровать лечь я постеснялся, а сидеть на широкой лавке было не удобно — штормило меня. Вот я и решил прилечь. И заснул. Проснулся от шороха у двери. Аня запалила светец — щепу над ведром с водой. Она развернулась, снимая накидку, и, заметив меня на скамье, потеряла равновесие…
Упала аккурат на меня. Но не отпрянула, а я, набрался смелости обнял и поцеловал Аню в губы. А она меня. С тех пор мы и стали встречаться. Виктор и остальные поначалу подшучивали над нами, а потом привыкли.
Рассказанная ею история поражала сказочностью. Жизнь у Ани была непростой. Её бабушка СуньДан была наложницей корейского принца. Мама Ани Ли ХеОк в северной провинции Чосона вышла замуж за немолодого офицера, которого вскоре приговорили к смертной казни. Так как мать Ани была сводной сестрой короля Чосона Сонджо, то её пропустили к королю и она вымолила прощение для мужа, которого перевели во флот. На войне с японцами отец Ани(Хани) Ли СунСин одержал немало побед, но погиб в сражении. Затем умерла её мать и Аню отдали
Мне было нужно договорится о границе с маньчжурами и с корейцами. Для этого за два года на Амур должен был переправится драгунский полк Второй Кутузовской бригады в полном составе. Продовольствие солдатам на первое время должны завести из запасов Урала и Сибири, а так же поставлять в Риверо(посёлок в устье Амура) рис из Китая через Рюкю.
Князь планирует создать речной торговый путь из Китая до Риги.
Вайс начертил примерную границу. Прямая линия от южной оконечности Байкала до северной провинции Чосона(Кореи). Что ж, для меня сойдёт любое место, где можно начать с чистого листа. Лишь бы Аня была рядом.
Она в шутку спросила:
— Ты не можешь мучить кого-нибудь другого?
— Нет, я уже выбрал тебя.
Вот так мы и живём. Как только выполню задание князя, то попрошу её выйти за меня.
Место действия: Себеж.
Время действия: декабрь 1610 года.
Дарья Кирова, подруга попаданца.
На прошедшей переписи у меня спросили фамилию:
— Ты чья будешь?
Там и думать было нечего:
— Кирова. Даша Кирова.
Прошлым летом умершая бабушка оставила Виктору Вайсу свои ателье в Риге, Митаве и Виндаве. Митавское ателье переехало в Себеж. Шьёт всё по новой моде, что придумывает молодой князь. Он назначил меня совладелицей ателье, что резко улучшило моё благосостояние. Прислал эскизы невиданных брюк, пиджаков, сорочек и трусов. Я и слов-то таких раньше не слыхала.
Мне уже пятнадцать. Двое ко мне летом сватались. Дядька Хома, мой почти родственник, по моей просьбе — отказал им. Работаю учительницей русского языка и эсперанто в школе благородных девиц. На первый набор еле набрали двадцать учениц. А как узнали, что питание и проживание — бесплатно, то желающих полно появилось. На следующий год уже за деньги будем принимать. Как там князь сказал? Самофинансирование. Он хочет такое на всех мануфактурах завести. Не твёрдое жалование, а как потопаешь, так и полопаешь!
Ко мне многие относятся с почтением из-за моей службы в ближнем круге князя. Но, некоторые за спиной шушукаются, мол, он — князь, а она — коровья лепёшка. Я и сама знаю, что мы из разных миров. Даром, что грамотная и одета, как дворянка — всё равно я дочь захребетников — «гулящих людей». Голод, страх и мучение — вот воспоминания о моём детстве. Мои родители были скоморохами. Ходили с ватагой по торжищам. Смешили людей. Вся радость — поесть от пуза, поспать в тепле и покуролесить на сеновале. Мать часто кричала на отца за беспробудное пьянство и за ночи с шалавами. Думала, что я не понимаю. А я умной уродилась. Сама научилась читать и смешные вирши складывать. Отец научил ставить силки и ловить неводом рыбу. Есть захочешь — быстро научишься.