Морок

Аксенова Юлия Александровна

Андрюша меня обязательно выгуливал по Лондону и окрестностям. Он удивительно быстро позвал меня замуж. Наверное, тоже чувствовал себя одиноко в чужом городе. Тут-то я и поняла окончательно, что не хочу. Просто не хочу, и все. Бескорыстно.

Пареньком он был веселым и славным. Я не испытывала к нему ничего специального, просто он вел себя решительно и активно. Недолгая практика показала, что мы совершенно не совпадали по темпераменту. Я, конечно, немного встряхнулась, но…

Он звонил мне на

прошлый Новый год, первый после моего возвращения в Россию. Поздравил грустным голосом. Оказалось, что он в Москве, приехал ненадолго. После его звонка мы встретились. На расстоянии казалось, что все можно вернуть и перетерпеть. Он смотрел на меня с преданным укором. И я поняла, что ничего вернуть нельзя. Не надо. Не хочу.

А сейчас… А сейчас совсем другое дело! Андрюхе, наверное, тоже могло повезти. Но повезет другому. Или третьему, или четвертому. Я сама себя не узнаю! Я очень изменилась после того, как осознала корни депрессии. Вспомнила свое романтическое увлечение, ясно увидела, как оно искалечило мою жизнь, — и освободилась! Надо было дожить до тридцати с лишним лет, чтобы наконец сообразить, что принц Уэльский в образе англичанина Феди, которого я теперь, если встречу на улице, не узнаю, — это нереально. По крайней мере, давно уже не реальность, а мечта, фантазия, которой место — в ностальгическом музее юности. И что в каждом мужчине есть что-то от принца Уэльского.

Новый знакомый позвонил мне утром. Увидев на экране мобильника неизвестный номер, я сразу догадалась, что это он. Подумала: значит, он не стал напиваться вместе с человеком, которого подвозил. Вот ведь засела у меня в голове эта чушь! Оказалось, что мы с ним вчера даже не познакомились. Теперь он представился. Зовут Алексеем. Дал свой домашний номер и попросил перезвонить. Перезвонила, подошел. Это, ясное дело, ни о чем не говорит, нужно будет проверить еще раз.

Мы поболтали совсем недолго: Алексей, видно, из тех мужчин, что воспринимают телефон только как средство экстренной связи, да и я не знаю, о чем говорить с незнакомым человеком, не видя его лица. Алексей пригласил меня в театр. Вот иду.

Хорррошооо! Никаких ожиданий, никаких обязательств. Одно любопытство: что за человек окажется? И хорош ли спектакль?

Я сегодня, хотя день выходной, праздничный, устала: готовка, уборка, рынок. Даже не успела толком привести себя в порядок. Да и не особенно стремилась: полюби меня черненькую, а беленькую всякий полюбит: проверено! Это я только после возвращения домой что-то совсем приуныла, перестала за собой следить, не находила сил встряхнуться. Потому что никто мне не был нужен, кроме… Ладно, проехали…

Я по привычке смотрю в лица встречных мужчин — на улице, в метро. Но теперь не чувствую трагической складки между своих бровей. На губах не вымучивается, а появляется иногда сама собой легкая улыбка. Улыбка — не случайная гостья: мне нравится то, что я вижу! Правда, как могла я раньше не замечать?! Оказывается, в Москве так много привлекательных мужских лиц! Ничего личного, просто приятно смотреть по сторонам, и все.

Иной раз я ловлю

на себе чей-то взгляд: меня опередили! Иной раз человек улыбается мне в ответ. Это приятно. Я как будто просыпаюсь после долгого и тяжелого сна и ловлю ресницами лучи утреннего солнца, которое с начала февраля ни разу не показалось из-за туч.

Кстати, что же это я? Задумалась и лишаю себя удовольствия поглазеть по сторонам. Кто у нас есть в вагоне? Так… Так… Ага… Спасибо, мне тоже приятно!..

Как странно! Я не юная девочка; я не нахожу романтики в случайной встрече. Отчего такое чувство, будто нечто важное происходит? Алексей? Не знаю… Что-то с судьбой. Что-то с моей судьбой…

* * *

Двери промедлили закрыться, и он успел выйти из вагона метро.

Женщина со светлыми прядями спутанных волос стояла неподалеку, прислонившись к колонне. Она не удивилась, когда случайный попутчик подошел к ней.

Виктор произнес фразу, которой не пользовался даже в ранней юности:

— Извините, мы с вами не могли где-то прежде встречаться?

Женщина посмотрела ему в глаза, слегка улыбнулась:

— Нет. Мы не встречались и не знакомы.

У Виктора было такое чувство, как будто он, произнеся пароль, не услышал отзыва.

— Вы совершенно уверены?

— Я уверена, — ответила она миролюбиво и доброжелательно. — У меня есть муж, которого я люблю.

Виктор сам почувствовал, как бледнеет от смущения, когда открыл рот, чтобы произнести следующий вопрос.

— Простите… Прошу вас… Честное слово, я не намерен домогаться вашего внимания, но мне очень важно услышать ваш ответ. Скажите, вы давно замужем?

Будучи произнесенным вслух, вопрос звучал еще более нелепо, чем в проекте.

Женщина опять не удивилась. Она задумалась на минуту, а потом ответила с прежней доброжелательностью:

— Пятнадцать лет… У нас все… непросто. Но вам нужно знать только одно: я его люблю. Вы мне не нужны. Как и я вам.

Виктор перевел дыхание и легко рассмеялся. На душе разливалось спокойствие. Даже сердце, наконец, выскочило из тисков. Любит мужа. Пятнадцать лет. Места сомнениям не оставалось: эта женщина не могла быть той, кого он искал.

— Я знаю, почему вы ошиблись, — продолжила недавняя попутчица, с улыбкой глядя на него. — Когда вы посмотрели на меня, я случайно, а не намеренно поймала ваш взгляд. А однажды сцепившись взглядами с незнакомым человеком, всегда бывает трудно расцепиться.

— Но вы, выходя, с досадой поджали губы! — азартно возразил Виктор.

— Я подосадовала, что вы опять на меня смотрите и на что-то начинаете надеяться.

— Откуда такая уверенность, что я вам не нужен?!

— Я просто слушаю свое сердце.

Виктор вздрогнул.

— У вас найдется еще две минуты, чтобы со мной поговорить?

— О чем? — удивилась женщина.