Мороз по коже

Левина Ева

— Морозов. У меня назначено.

— Проходите, Роман Сергеевич, — ответил мягкий, немного надтреснутый мужской голос, после чего дверь распахнулась.

— Вы очень пунктуальны. В моем кабинете нам будет удобнее, — радушно улыбнулся мне невысокий полноватый мужчина в дорогом классическом костюме, после чего обратился к девушке, бросавшей на меня смущенные взгляды, — Инна, принесите нам кофе.

Когда дверь кабинета закрылась, мужчина сразу перешел к делу:

— Документы готовы, плюс пакет касающийся дочери Олега Сергеевича.

Я

махнул головой и взял предложенную папку, после чего бегло изучил документы. Здесь было завещание, выписки на клубы и рестораны, а также опись недвижимости. Рудольф Филиппович давно был доверенным лицом нашей семьи, поэтому к нему я испытывал полное доверие и не видел смысла рассатривать каждую букву под лупой.

— В завещании говорится, что всем движимым и недвижимым имуществом покойного будете распоряжаться вы, но, как личная просьба, прописано желание, чтобы по одной пятой части досталось сестре Олега Сергеевича Ольге Сергеевне Кощеевой и дочери Кругловой Оксане.

Тут мой взгляд упал на два, скрепленных между собой теста днк… Предполагаемый отец Морозов Олег Сергеевич… Предполагаемая дочь Круглова Оксана…

Оба положительные.

Он её отец.

П*здец.

Висок прострелило резкой болью, а в груди разлилось едкое, до жути неприятное чувство осознания того, что я наворотил…

В голове тут же закрутились воспоминания, как Олег перед смертью просил меня присмотреть за его ребенком, как говорил всегда, что я самый здравомыслящий и справедливый человек… Он тогда шутил, что если когда-нибудь умрет, то только мне доверит распоряжаться всем имуществом, хотя часть заведений по факту и так была моей.

Хорошо присмотрел. Молодец, Роман…

Планомерно доводил и мечтал трахнуть дочь Олега…

Чёрт возьми, да я совсем сошел с ума и двинулся на этой девушке, поэтому шантажом принудил её к сексу.

Меня так оглушило, что я забыл, где нахожусь и чем занимался еще минуту назад. На душе стало так погано, что впрору было лезть в петлю…

Стоп. Если Олег её родной отец, то, получается, мы не братья?!

Кто из нас приёмный? Я или он?

Мысли вихрем кружились в голове, а голос нотариуса доносился словно издалека:

— Роман Сергеевич! Вы побледнели… Все в порядке?

— Да, оформляйте всё так, как ранее договаривались, — я поднялся и направился к двери, но снова был окликнут:

— Куда же вы? У нас еще много нерешенных моментов.

— Мне нужно ехать. Делайте все сами. Я вам полностью доверяю, — прошелестел я, схватившись за переносицу и сильно зажмурившись.

— Олег Сергеевич очень вам доверял и хотел, чтобы вы распоржались наследством Оксаны Кругловой до того момента, пока ей не исполнится двадцать один год.

— Делайте так, как хотел брат.

Вылетев из кабинета, я наткнулся на помощницу Рудольфа Филипповича и чуть не сбил её вместе с увесистым подносом.

— Уже уходите? — расстроенно крикнула она вслед, но мне было наплевать. На неё, нотариуса и вообще

на всё, что происходило вокруг, потому что чёрная дыра в груди так стремительно увеличивалась, что готова была поглотить всё вокруг.

Воздуха не хватало, и горло словно пережало тисками.

Вдох. Еще один… Всё было бесполезно. В какой-то момент мне даже показалось, что я упаду прямо посреди улицы. Но постепенно спазм начал слабеть, и уже на третьем, более-менее нормальном вдохе, я закурил.

Я не знал, что делать дальше, как искупить свою вину перед покойным братом и девушкой, по которой я проехался танком. В голове крутился только один вопрос: почему?! Почему я, как одурелый, захотел именно её? Почему начал давить и упорно пытался сломать… Чертов идиот…

Она не простит. Ближе чем на километр к себе не подпустит… Теперь уж точно…

Кое-как приведя лихорадочно роящиеся мысли в порядок, я попытался вспомнить какие-то моменты из юности… И ничего… Родители любили нас троих одинаково и никогда не разделяли. Отец наказывал Олега и меня, но только за дело, а уж маленькую нежную Олю так вообще обожал и пальцем не трогал.

Образы из детства калейдоскопом пролетали перед глазами, и я все не мог понять, как так вышло, что мы с братом не родные…

Сначала из жизни ушел отец, а за ним мама. Она была ещё довольно молодой, но без отца не смогла…

Понимая, что найти правду будет очень сложно, я сразу решил поехать к единственной близкой родственнице, кроме сестры оставшейся в живых. Бабка Лариса была родной тёткой моей матери и жила в нашем городе.

Надежда была только на неё.

Глава 31

— Это же сколько мы не виделись? С похорон Олежкиных небось, — ворчала пожилая женщина, наливая кипяток в расписанный синими цветами чайник.

Сидя в её старенькой уютной кухне, я невольно возвращался в детство, полное счастья и веселья, связанных с этим домом.

— Вот сейчас с мятой чаю заварю… Варенье у меня из айвы… Ниночка, покойница, любила… Ох как любила его. Придет, бывало, ко мне и говорит: тетя Лариса, давайте чаю попьем с вашим вареньем.

— Я поговорить приехал, — подал голос я, заранее понимая, что беседа будет непростой.

— Поговорить? Помощь решил урезать? Так погляди, Ромка, я ж еле хожу, всё таки восемьдесят лет мне… Кроме тебя и Ольги у меня никого не осталось…

Несмотря на то, что пожилая родственница выглядела очень бодрой и при желании могла бы пережить меня и ещё кучу молодых, я все таки решил её успокоить:

— Успокойся, как помогал так и буду. Если не хватает, скажи, увеличу платеж.

— Нет, нет, внучок, не надо. Там хорошо набегает, что Олежка, покойник, что ты — молодцы, никогда не бросали немощную одинокую старушку.

Какое-то время она молча суетилась по кухне, раскладывая по маленьким вазочкам варенье, бублики и румяные оладьи, а потом принялась разливать из заварочного чайника чай по чашкам, и всё таки нарушила тишину: