Мороз по коже
Шрифт:
— Забыли… Зато я при помощи шокотерапии избавилась от одержимости Морозом. Как он там, кстати? Уже второй раз видимся, а я все никак не спрошу о нём…
Впервые за всё врямя нашего знакомства в глазах Тани не горело пламени болезненной влюбленности, а интерес к жизни Романа показался абсолютно обычным. Она, словно дальняя родственница, справлялась о жизни сводного брата, с которым давно не виделась.
— Пока искали тебя, злился на меня очень. В первую неделю я вообще боялась из комнаты выходить, чтобы с ним не пересечься. Но через несколько
При воспоминании о том, в каком бешенстве был Роман, у меня снова пошел мороз по коже… Я даже вещи собирала, хотела уйти, только он не дал… Орал на весь дом, что никуда не отпустит. Потом все наладилось, только урок этот я уяснила навсегда.
— Я была очень удивлена, что столько людей подключились к моим поискам, — Кулецкая лучезарно улыбнулась официанту, — теплый салат с баклажаном, утку с бручничным соусом и гляссе.
— Да, Роман говорил, но когда сообщение пришло, что ты с поклонником уехала отдыхать, то все, кроме меня, поверили…
— Никому такой отдых не пожелаю, — смех Татьяны покатился по залу, заставив нескольких посетителей кафе замолчать и обернуться, поэтому она продолжила уже гораздо тише, — мне этот неандерталец до сих пор поперек горла… Здоровый, как гризли, взгляд бешеный, смотрит и глазами поедает…
— Может я Рому попрошу помочь? Уедешь?
Кулецкая отмахнулась и задумчиво посмотрела куда-то вдаль:
— Помнишь, я рассказывала о том, что меня когда-то изнасиловали? Я не знаю, как Марат узнал, но того парня больше нет в живых, поэтому про мою влюбленность в Мороза ему лучше не знать…
— Ясно… Таня, он тебя обижает?
— Пальцем не тронул, но поехал на мне знатно… Разве что поцеловал насильно один раз… Ох, и верещала я тогда! Охранник один проболтался, что я копия его первой и единственной любви. Не знаю, что с ней случилось, но этот бандит охраняет меня как зеницу ока и везде таскает с собой. Боится, что пропаду или, как вариант, сбегу…
— Какая любовь! Прямо как в женских романах! — мечтательно пробормотала я и вдруг живо представила, как лысый бородатый шкаф Токуев смотрит на хрупкую Кулецкую. Я как-то раз видела его фото в интернете и осталась впечатлена устрашающим видом этого восточного мужчины.
— Да уж… Всегда ненавидела любое ограничение свободы и в итоге получила поехавшего бандита, который никуда меня не пускает и первые две недели знакомства продержал в подвале.
— Ну прости, Танюша, — при упоминании о том, что пришлось пережить подруге по моей вине, я всхлипнула и потупила глаза.
— Да, ладно тебе… Я не злюсь, даже благодарна тебе за встряску, а Марат-то как тебе благодарен, — говоря о Токуеве, Кулецкая подкатила глаза, и мы обе прыснули со смеху: я — сквозь слезы, а она — сквозь грусть.
Эпилог
Спустя три года…
— Куда мы едем? — несмотря на требование сидеть тихо, я то и дело нетерпеливо ёрзала на кресле и вертела головой по сторонам.
— Я же говорил, что сделаю тебе сюрприз,
— Раз нельзя устраивать допрос, то я просто буду называть различные варианты и следить за твоим выражением лица, — предстоящая игра показалась мне очень интересной, поэтому я подобралась и приготовилась веселиться.
— Я себя не выдам.
— Выдашь, любимый… Начнем… Ты везешь меня в аэропорт… Нет… В автосалон? Нет. Это ни к чему… Может на озеро? Для отдыха на природе еще прохладно…
Закусив губу, я принялась перебирать все возможные варианты сюрпризов и досуга, который мы еще не успели попробовать…
— Может, наконец, с парашютом разрешишь прыгнуть? — при взгляде на посуровевшее лицо Морозова, я сникла. Нет, всё, что попадает под категорию " с риском для жизни" мой мужчина сразу отметает. И тут не помогают ни слезы, ни уговоры, ни бойкоты. На все мои аргументы у него всегда один ответ "слишком люблю, чтобы доверять твою бесценную жизнь, твоей бедовой голове".
Хотя, мне грех жаловаться, то каким обожающим и чутким стал Морозов после того, как мы оба перебесились, достойно поэмы. Он ведь оказывается самый чуткий и ласковый мужчина, если не гладить против шерсти, разумеется.
— Может на воздушном шаре будем кататься? Или по реке на лодке? Собаку мне купишь? Пони? Лошадь? Слона? Диплом уже поздно покупать, несмотря на литр слёз, я сама написала его… Ладно, не хочу больше угадывать… Ты всё равно удивишь… Хотя, наверно я предприму последнюю попытку, — от осознания того, какой бред собираюсь произнести вслух, я захихикала, но всё же взяла себя в руки, — это загс?
От того как напряглись челюсти на красивом Морозовском лице, мне сташо страшно…
Он же не собирается жениться на мне?
Нет… Нет… Нет…
Мы же сто раз это обсуждали… Мне только двадцать два, диплом на носу… Разве нам плохо вместе? Зачем всё усложнять?
— МОРОЗОВ…
— Спокойно. Я за рулём, поэтому никаких разборок! Плюс от твоих когтей лицо заживает не меньше месяца. Как ты потом объяснишь потомкам, почему я весь расцарапанный на собственной свадьбе?
— Ты… Беспринципный, непробиваемый, эгоистичный…
На третьем слове я запнулась, принявшись лихорадочно перебирать новые эпитеты, которыми хотела бы наградить Романа, но ничего путнего на ум, как назло, не приходило.
— Старый!
— Не борщи, пигалица, — видимо последнее определение неплохо задело Морозова, потому что его янтарные глаза стремительно начали темнеть, а голос сразу зазвучал ниже, царапая слух хрипловатыми нотками.
— Ладно… Послушай, родной… Это так внезапно, мне нужно подумать, — вопреки надеждам, мой обманчиво ласковый тон не смог ввести Романа в заблуждение, поэтому он оскалился, сверкнув белыми ровными зубами и резко нажал на газ.