Морпех – победитель магов
Шрифт:
Для начала он снял амулет с шеи и, удерживая цепочку двумя пальцами, осторожно погрузил его в воды озера.
Что же, амулет отнюдь не постигла судьба медной монеты.
Он не только не растворился, но даже… кажется, что засиял! Очистился!
– Ну-ну… – проворчал Лод себе под нос, намотал цепочку на ладонь и зажал амулет в кулаке.
Кончиком выпрямленного указательного пальца Лод прикоснулся к воде, готовый в любую секунду отдернуть ее.
Но, похоже, кислота теперь была ему не страшна. Сияние, исходившее от амулета,
– Надень его на шею и входи в воду! – потребовал Рихард нетерпеливо.
– Не торопи меня, болван! – рявкнул Лод в ответ.
Старому пирату потребовалось еще несколько минут на то, чтобы свыкнуться с мыслью о том, что сейчас ему придется погрузиться в жидкий смрад всей своей тушкой.
Наконец он разделся догола, надел амулет на шею и осторожно ступил в воду.
Ничего не произошло! Едкая, как кислота, жидкость, наполнявшая озеро, не реагировала с материей, составлявшей тело пиратского капитана.
Лод дошел до того места, где ему было по колено, затем углубился по пояс…
«Хм… Допустим, Лод может перемещаться по озеру… Но как-то не очень ясно, что из этого следует. Почему не открывается дверь из воды? Может, это все же какая-то метафора?»
Но не успел я додумать эту мысль, как Лод, сияя точно новогодняя елка, зашел на глубину.
Амулет коснулся дымящейся поверхности озера.
Похоже, именно это – погружение голого мужика по грудь плюс касание амулета – приводило в действие загадочный магический механизм открытия дверей.
По крайней мере, раздался такой звук, как будто вдруг спустили огромный унитаз, и уровень воды в озере начал понижаться со стремительностью, внушающей надежды.
Матросы радостно загоготали.
По лицу Рихарда гуляла почти детская улыбка восторга.
И даже вечный скептик дядя Вова толкнул меня в бок локтем.
– Ты глянь, что деется! – сказал он, не отрывая взгляда от лысоватой макушки Лода. – Прямо фэнтези, итить его налево! «Игра Престолов», сезон сто первый!
За какие-то полминуты вода ушла, обнажив дно, покрытое разноцветными разводами солей.
Теперь было видно, что Лод стоит в начале широкого, метра три шириной, каменного бара, который уходит к противоположному краю озера и исчезает в зловещей черной дыре.
Лод обернулся к нам и испытующе поглядел на Рихарда, словно бы ища его консультации.
– Я так понимаю, нам туда?
– Да, туда! – воскликнул Рихард и решительно ступил на камни, на которых еще не обсохла едкая кислота.
Не обращая внимания на зеленый дым, заструившийся из-под шипящих подошв его сапог, он размашисто зашагал к Лоду.
Чувствовалось, что капитан «Любовницы ветра» ни в чем не хочет отставать от своего компаньона.
Следующей на дно прыгнула Таис, которая, похоже, была отважна, как дикая рысь.
Ее примеру последовали прочие люди Рихарда и Лода.
Мы с
Мне, признаться, не давал покоя вопрос: а что будет, если вода наполнит озеро так же быстро, как только что из него слилась?
Что же касается бережливого дяди Вовы, то он волновался в основном за сохранность протекторов на своих форменных берцах.
– Тут еще попробуй такие купи… – ворчал старшина. – У этих-то дикарей…
Короткий низкий тоннель, чья высота была такой, что даже невысокому мне пришлось пригнуться, окончился в узкой комнатке, метров эдак на шесть квадратных, размером с мою каюту на «Ретивом».
У комнатки, и это я заметил сразу, не было дверей – типа, зачем?
Ну и окон не было, это понятно.
В центре стояли два сундука. Один из них, окованный медью и украшенный резьбой, был – фанфары! – наполнен золотом до краев. Золото лезло из него, как тесто из горшка. И, конечно, любоваться этой композицией можно было часами.
Собственно, когда мы с дядей Вовой присоединились к разношерстой компании, мы увидели ту самую немую сцену из «Ревизора», только со знаком плюс.
В роли Городничего был, конечно, Лод.
Он стоял перед сундуком, обомлев от восторга и расставив руки, и переживал эмоцию счастья.
Затем, правда, Лод от счастья заплакал и сцену из «Ревизора» испортил.
Бухнувшись перед сундуком на колени, как перед святыней, он запричитал:
– Миленькие мои… Мои родненькие…
Рядом с большим сундуком стоял малый сундук, старенький, страшненький и непредставительный.
Я сразу подумал, что в нем, наверное, не золото, а что-то другое. Может, какие-нибудь карты, может, амулеты или снадобья. Тут же у них маг на маге сидит и магом погоняет!
Но когда Рихард открыл тот, второй, сундучок, в нем оказалось всего-то женское украшение, наподобие тех диадем, которые надевают на победительниц конкурсов красоты.
Эта диадема была выполнена из серебра, и украшали ее семь камней. Не алмазов, нет. И даже не сапфиров.
– Это горный хрусталь, – вздохнул Рихард разочарованно, поглядев на камешки сквозь увеличительное стекло, какие в ходу у ювелиров, ростовщиков и менял. – Совершенно малоценная ерунда… Радость подвыпившей трактирщицы…
– Ах, какая прелесть! – воскликнула Таис, подбираясь поближе к Рихарду. Ее глаза при виде этой безделицы вдруг загорелись типично женским огнем желания:
– Я, конечно, не трактирщица, но скажу честно: мне бы так его хотелось! – Таис сложила руки на груди в молитвенном жесте.
– Куда ты ее собираешься носить, дурашка? – спросил Рихард со странноватой нежностью, и в голову мне сразу же закралась мысль, что, возможно, отношения между девушкой и капитаном «Любовницы ветра» вовсе не такие «сугубо деловые», как это все время пытается представлять грубиянка Таис.