Морпех. Большая земля
Шрифт:
– Федор – это тот шофер, что нас сюда привез? – не поворачивая головы, осведомился старлей. – Если да, то нет его больше, погиб. Бомба совсем рядом рванула, он как раз разворачивался. Машина всмятку, а его чуть не напополам разорвало. Зато не мучился.
– Понял, – закаменел лицом Сергей. – Жаль, отличный парень был, давно его знаю… знал. А со зданием как? Сильно пострадало?
– Прилично. Окна, считай, по всему фасаду вышибло, да и крыше досталось. В комнатах, полагаю, тоже не шибко весело, особенно на первом этаже.
Помолчав пару секунд, контрразведчик смущенно добавил, легонько пихнув плечом старшего лейтенанта:
– Слушай,
– Да кушайте на здоровье, – хмыкнул морпех. – Ты мне, кстати, тоже – там, в лесу. И не мне одному. Сами мы с теми егерями никак бы не управились. Так что квиты.
– Все шутишь? – подозрительно покосился капитан госбезопасности.
– Вот как раз сейчас говорю абсолютно серьезно, серьезнее некуда. Короче, не парься, нормально все.
– Ну, тогда ладно. А «не парься» – это вот чего значит? Присказка такая? Или ты снова на баньку намекаешь?
– Да какая уж сейчас банька. Просто выражение такое, означает «не переживай» или «не беспокойся». Оттуда, из моего вре… о-ох!..
С силой врезав локтем под ребра, Шохин зло зашипел в ухо:
– Совсем сдурел?! Говорил же, за языком следить и лишнего не болтать!
– Да кто нас тут… ладно, понял я, понял, хватит пихаться! Все, молчу, как рыба об лед!
– Вот и молчи, покуда другого приказа от старшего по званию не поступит, – зло буркнул особист, тут же, впрочем, и остывая. – Все, потопали наверх, отбой тревоги…
Несмотря на трагически начавшееся утро, следующий час оказался для Степана поистине лучшим за всю проведенную в прошлом неделю. Нет, обещанной бани он, понятно, не дождался, однако нормально вымыться все-таки удалось, причем достаточно горячей водой. Пока шумно плескался в местном санблоке, по счастью, не пострадавшем от бомбежки, яростно, до красноты сдирая с кожи многодневную грязь, Шохин принес сменку взамен задубевшей от пота и намертво въевшейся морской соли и уже откровенно пованивающей одежды. Нижнее белье (здесь его называли «исподним»), общевойсковая гимнастерка с галифе, стеганые брюки и легендарный ватник. Все новенькое, определенно не ношеное, с характерными заломами от долгого лежания на складе. Ко всему этому изобилию прилагались черный флотский бушлат, ушанка, вещмешок, перчатки и даже офицерская портупея без кобуры, поскольку своя имелась.
Окончательно потерявшие былой вид камуфляжные штаны контрразведчик безо всяких разговоров забрал с собой – Степан примерно догадывался, с какой именно целью, потому и спорить не стал. В принципе, понятно, там и на самом деле штампик характерный имеется, с названием фабрики, размером и, самое важное, годом выпуска. Какое-никакое, но все ж таки тоже доказательство его «иновременного» происхождения. Да и к чему морпеху это рванье, давным-давно честно отслужившее свой срок? А вот тщательно выстиранную серым хозяйственным мылом тельняшку особист разрешил оставить – особого интереса для госбезопасности она, вероятно, не представляла. Берцы, после недолгого спора, тоже, поскольку переобуваться в местные сапоги или ботинки не тянуло совершенно – как и любой успевший достаточно долго послужить человек, Алексеев хорошо знал цену удобной и разношенной обуви. В неподходящих по размеру ботинках далеко не уйдешь и боевое задание не выполнишь: боец со сбитыми в кровь ногами –
Разобраться со всей этой грудой доставшихся на халяву шмоток удалось достаточно быстро, хоть многие элементы обмундирования (особенно полное отсутствие привычных «липучек» и застежек-«молний») поначалу и заставили почесать затылок. Но справился, моментально ощутив себя впервые посетившим каптерку новобранцем, – необмятая форма сидела как на корове седло, топорщась везде, где только можно и нельзя. А ведь это он еще ватник с бушлатом не надевал! Хотя полузабытое ощущение чистоты откровенно доставляло. Теперь бы еще бритву отыскать, поскольку недельная щетина, знаете ли, отнюдь не элегантная небритость а-ля Брюс Виллис – да и чешется, зараза эдакая, нещадно. Хорошо, стричься не нужно, перед самыми маневрами посетил парикмахерскую: знакомиться с местными механическими машинками не хотелось от слова совсем.
Кстати, любопытно, а новомодные погоны ему что, не положены? Как-то непривычно с голыми плечами служить – раньше об этом просто не думалось, поскольку не до того было, а вот сейчас пришло в голову. О том, что он старший лейтенант, куча народа в курсе – вот и нужно поддерживать легенду. Впрочем, разберемся, наверняка у контрразведчика и на сей счет свои идеи имеются.
Шохин дожидался старшего лейтенанта, сидя на табурете в коридоре. Оглядев преобразившегося морпеха, мрачно буркнул:
– Ну, вот, хоть на человека стал похож. По-крайней мере, в первом приближении. Что так долго, быстрее не мог?
Алексеев хмыкнул:
– Ну, так, ежели бойцу предоставляется возможность нормально помыться, разве ж он ее упустит? А мы что, куда-то спешим? Мне б еще побриться, а то чистый партизан, а не кадровый офицер. Да и перекусить, откровенно говоря, не мешает, кое-кто, не будем тыкать пальцем, обещал накормить от пуза.
– Ох, сколько ж ты все-таки болтаешь, – вздохнул контрразведчик, размышляя о чем-то своем. – Ладно, сейчас организуем что-нибудь, у меня тоже со вчерашнего вечера маковой росинки во рту не было. Разносолов не обещаю, но горяченького точно поедим. Согласен?
– Кто бы спорил, только не я, – пожал плечами Степан, подхватывая сидор и верхнюю одежду. На душе было на удивление спокойно, едва ли не впервые с того момента, как он вынырнул из ледяной воды под Южной Озерейкой. Глупо, конечно, но все ж таки: несмотря на недавнюю бомбардировку, вокруг, как ни крути, свои и не нужно ежесекундно ждать какой-нибудь внезапной подлянки вроде фашистской пули или снаряда. Какой-никакой, а все же тыл. Еще бы поспать хоть немного, можно даже и на голодный желудок…
Сбившись с шага, морпех потряс внезапно потяжелевшей головой: блин, с чего это его так накрыло? Похоже, догнала-таки накопившаяся за эту сумасшедшую неделю поистине нечеловеческая усталость, и горячая вода оказалась последней каплей…
Додумать мысль Алексеев не успел. В глазах потемнело, и его откровенно повело в сторону. Старлей тяжело привалился к стене, из последних сил пытаясь не потерять сознание, не вырубиться прямо так, стоя.
Изменившийся в лице особист подскочил, не позволяя упасть. Подхватив под мышки, аккуратно опустил на пол: