Морпех. Малая земля
Шрифт:
– Уверены, товарищ старший лейтенант? – тяжело вздохнул разведчик. – Силен фриц пока что…
– Абсолютно убежден, – отрезал Степан, мысленно прикинув, что никаких военных тайн в принципе не раскрывает. Может, и не стоило столь уж откровенничать, дойдет до командования – возникнут новые никому не нужные вопросы, но что уж теперь? Как говорится, сказал «а» – говори «б». Да и бойцы слушают – аж рты пораскрывали. Вот и уследил за языком, блин…
– В этом году мы фрица окончательно измотаем, сломаем, так сказать, хребет ихней хваленой военной машине. А в сорок четвертом так вперед рванем, что только держись. К весне Одессу освободим, следом из Крыма фашиста выбросим, а уж там и
Разведчики молчали, переваривая информацию и, очень на то похоже, ожидая продолжения. Нет уж, достаточно на сегодня. И без того лишнего наговорил.
– Все, товарищи красноармейцы и краснофлотцы, закончена политинформация! Двинулись. Порядок следующий: в головном дозоре иду сам, удаление двадцать метров, Мелевич, Баланел – фланги, десять-пятнадцать метров, дальше не отходить. Ивченко – тыл, тоже двадцать. Дозорным и замыкающему – максимум внимания, башкой вертеть на все триста шестьдесят. Главное – не шумим да под ноги внимательно смотрим, на подходах к поселку фрицы могли мины установить. В лесу – вряд ли, но тоже перестраховаться стоит. Вперед!
И негромко добавил, проходя мимо нахохлившегося Аникеева:
– А тебе, Вань, особое задание. Прохоров радиостанцию и запасные батареи тащит, старшина тоже нагружен будь здоров, а ему уж не двадцать лет. Так что присматривать за ними придется тебе как самому молодому и мобильному. Ивченко, конечно, отличный стрелок, но в ночном лесу от его снайперки толку мало. А ты боец уже опытный да и с автоматом отлично управляешься. Не подведи!
– Чтоб я да подвел?! – вскинулся рядовой, мигом просветлев лицом. – Даже не переживайте, товарищ командир, все путем будет!
– Вот и хорошо. Все, потопали…
Борт катера МО-054, тот же день
Поднявшаяся после полуночи трехбалльная волна нещадно валяла «морской охотник» [2] с борта на борт, с завидным постоянством окатывая палубу потоками ледяных брызг. Можно было укрыться в боевой рубке или одном из кубриков, однако капитан государственной безопасности Сергей Шохин не спешил этого делать. Родившийся в рыбацком поселке совсем недалеко от этих мест, он любил море, даже такое суровое, каким оно бывает зимой. Да и прорезиненная плащ-палатка, в которую он был закутан с головы до ног, помогала, надежно защищая от влаги.
2
Автор в курсе, что официально противолодочные катера проекта «МО» назывались «малый охотник». Однако в мемуарах участников обороны Малой земли и многих военных моряков куда чаще используется именно название «морской охотник». Отчего так, точно неизвестно. Предназначен для обнаружения и уничтожения вражеских подводных лодок, несения дозорной службы или охранения транспортных судов и боевых кораблей. Вооружен 45-мм пушками, крупнокалиберными пулеметами и глубинными бомбами.
Но самое главное, сына черноморского рыбака, что уж тут греха таить, откровенно укачивало, причем даже при куда более слабом волнении – бывает и такое. Покойный отец уже лет в десять перестал брать его на борт своей шаланды, отшучиваясь тем, что травить за борт – оно, понятно, дело привычное, но не стоит приучать рыбу к столь богатому прикорму. Морская болезнь – она такая штука, непредсказуемая. Вон, даже знаменитый английский адмирал Нельсон, говорят, всю жизнь этой напастью страдал. Так что незачем товарищам морячкам
Вот он и стоял, вцепившись задубевшими пальцами в леерное ограждение. Не просто так стоял, понятное дело – размышлял. Благо было о чем подумать: не случайно же его столь срочно (и практически ничего не объясняя) отправили под Новороссийск, где всего пару суток назад нашим десантникам удалось всерьез закрепиться на узкой полоске прибрежной суши…
Сергей невесело усмехнулся, в который раз облизнув горько-соленые от морской воды губы: да уж, любопытное у него задание выходит! И всему виной некий старший лейтенант морской пехоты Степан Алексеев (отчество, что характерно, неизвестно, поскольку никаких документов он не предъявлял, объяснив это их потерей вместе с утонувшей одеждой), назвавшийся командиром секретной диверсионно-разведывательной группы, практически в полном составе погибшей во время высадки в районе Южной Озерейки.
Вот только по имеющейся на данный момент информации не было там никакой «секретной разведгруппы», по крайней мере, по линии НКГБ! В принципе ничего столь уж необычного и подозрительного в этом не усматривалось: контрразведчик прекрасно знал, как проходил и чем закончился озерейковский десант. В котором наверняка участвовали и сотрудники смежных структур как армейской, так и флотской разведок. Причем, понятное дело, не ставя друг друга в известность – к чему бы, собственно говоря? Секретность никто не отменял. Абвер, несмотря на все старания контрразведки, работает, и неплохо работает – высадки на побережье у Озерейки гитлеровцы ждали и к ней подготовились. Вот и вышло… как вышло, что уж тут.
И общего бардака хватало, и нескоординированность действий флотских подразделений и авиации свою роль сыграла, и неверная оценка сложившейся ситуации непосредственным командованием десанта – да много еще чего, в чем соответствующим органам еще предстоит разобраться самым подробным образом. Так что никто бы этим старшим лейтенантом и не заинтересовался – во время столь масштабных операций и не такое случается. Тем более воевал он, судя по полученным сведениям, не просто хорошо, а даже и отлично, что вполне соответствовало им же самим озвученной информации: диверсанты на то и диверсанты, чтобы бить фашиста куда лучше, нежели обычные бойцы.
Если бы не одно существенное «но», мгновенно вызвавшее особый интерес контрразведки – захваченная у противника шифровальная машина, сопутствующие секретному прибору документы и фашистский связист, умеющий на ней работать и готовый сотрудничать! Слишком уж серьезный трофей, чтобы не заинтересоваться личностью того, кто его добыл.
Плюс – рапорт капитана третьего ранга Кузьмина, описывающий обстоятельства захвата особо ценного трофея и не менее ценного пленного. В котором, собственно говоря, впервые и прозвучало имя старлея Алексеева. С кратким описанием его боевого пути: два уничтоженных танка, взрыв склада артбоеприпасов, нейтрализация батареи орудий ПТО и минометной батареи, значительное число лично уничтоженных, в том числе в рукопашной схватке, солдат и офицеров противника, помощь в организации прорыва остатков десанта на Мысхако – и так далее, и тому подобное.
Вот с последним-то и возникла первая странность: со слов комбата Кузьмина выходило, что старший лейтенант Алексеев однозначно утверждал, будто основной десант изначально планировался именно в районе Станички, а роль отвлекающего маневра выполняла высадка под Озерейкой. Объяснял он это особой секретностью операции, о реальном плане которой якобы знало только ее высшее командование. Мол, фашисты нас ждали, но буквально в последний миг их удалось переиграть и отвлечь внимание от истинной цели десанта.