Морская крепость
Шрифт:
Она указала на сундук, который, очевидно, являлся обязательной принадлежностью всех кают, а сама передвинулась к краю койки, чтобы сидеть поближе к нему.
Он увидел её заново перевязанные руки.
— Как они?
— Хорошо. На самом деле руки почти не пострадали, хотя, вероятно, шрамов прибавится. А как твои раны?
Он пожал плечами.
— Неважно.
Голос его звучал глухо, и хотя он пытался скрыть свои чувства, она быстро взяла его за руку, как в лодке, когда он подумал, что погиб его сокол.
— Тарлах, что тебя
Он опустил глаза, но не пытался скрыть свои страдания. Просто не мог ничего скрывать от нее.
— Даже сейчас я продолжаю доставлять тебе неприятности, — горько прошептал он. Я обязан был защищать тебя, леди, позаботиться, чтобы тебе не угрожали опасность или неудобства, но принес тебе одни испытания и тревоги, трудности и страдания.
Он коснулся её перевязанных рук.
— Ты спасла мне жизнь тогда на карнизе, заплатила своими ранами. С той ночи…
— Я законная правительница долины Морской крепости. И не отрекусь от своих обязанностей, ни от одной. И, конечно, не могу отказаться от своего человеческого долга.
— Но у меня тоже есть обязанности, и я с ними не справился.
— В каком смысле? — недоуменно спросила она.
— Если бы я выслал Бросающего Вызов Буре, когда мы поднялись на борт «Звезды Диона», нас бы не захватили врасплох. Я боялся, что сокола увидят и узнают о нашем присутствии, и считал это большей опасностью, чем неожиданное нападение. Моя ошибка, неправильная оценка ситуации привела к гибели трех человек и заставила нас вынести все последующие испытания.
Женщина смотрела на него, в её зеленых глазах вспыхнуло раздражение.
— Ты либо изображаешь дурака, либо настолько горд, что потерял рассудок, — сказала она, давая волю своему раздражению. — Может быть, ты ошибся, но мы живы и уверены в вине Огина.
— Мы выжили благодаря случайности.
— Случайности и твоим способностям принимать верные решения. Жизнь вообще случайность. Неужели ты не позволяешь себе совершать ошибки, фальконер Тарлах?
Он отвернулся.
— Нет, если у меня такие обязанности.
Губы Уны разошлись в улыбке. Она и так знала, он выдавал себя не раз, но чтобы до такой степени…
Она наклонила голову, чтобы он не прочел в её взгляде понимание. Любой её ответ — от сердца или холодного разума — только усилит его боль, сделает его положение ещё более тяжелым. Она должна продолжать разговор так, словно он себя не выдал, как будто они просто товарищи, связанные крепкой дружбой и общим делом. Но даже это трудно признать такому, как он.
Фальконер пришел к такому же заключению, и, когда несколько секунд спустя он посмотрел ей в лицо, Уна поняла, что он уже полностью владеет собой.
— Благодарю за твое понимание, миледи, — сказал он, как будто закрывая этот вопрос.
И она, конечно, вздохнула с облегчением, он не понял, насколько выдал себя.
Женщина подумала,
— Даже если оно расходится с твоим?
— Даже в этом случае, леди. Мы говорим о войне, а не просто о самозащите, и ты говоришь от имени своей долины.
Она вздохнула, понимая, что должна подтвердить это.
— Я не хочу видеть, как снова кровоточит эта древняя земля. И особенно мне не хочется, чтобы Морская крепость была виновата в новой войне.
Она гордо выпрямилась.
— Но не только мои желания имеют значение. Здесь укоренилось ужасное зло. Его следует устранить, чего бы это ни стоило.
Мужчина кивнул и слегка улыбнулся. Ему стало легче. Уна хорошо выглядит после перенесенных испытаний, она не винит его. И тоска, которая сжимала его сердце, развеялась. Леди поддержала его действия. И ему не хочется, чтобы кровопролитие и насилие снова воцарились в Высоком Холлаке, и он даже усомнился в правильности собственных решений.
Тарлах встал. Тяжесть спала с его души, и он ощутил сильную усталость. Даже испытал легкое головокружение. Нужно уходить, иначе он вообще не сможет сделать и этого.
— Мне лучше уйти, — сказал он. — Нам пригодятся силы, когда мы вернемся в башню.
— Отдыхай спокойно, друг, — негромко проговорила она. — Ты много и упорно поработал ради Морской крепости.
Глава двадцать вторая
Всю ночь Тарлах крепко спал. Он не слышал ни бури, ни отважной борьбы экипажа с ней. А когда проснулся, небо снова было солнечным, а океан спокойным и мягким.
Несколько секунд он лежал неподвижно, позволяя себе удовольствие медленно воспринимать окружающий мир, как лорд в своей постели в мирное время, потому что он хорошо знает, где находится, а вокруг действительно спокойно и безопасно.
Наконец Тарлах встал, оделся — одежда лежала на сундучке. И двигался сознательно неторопливо.
Мышцы удивительно мало напоминали о себе, когда он попробовал размяться. Он невольно порадовался этому. Когда воин поднялся на палубу, его приветствовал капитан «Крачки». Он рассказал о ночной буре. Потом сообщил, где они находятся.
— Ты отсутствовал так долго, что мы уже начали бояться, что тебя придется нести в башню, — закончил он, широко улыбаясь.
Тарлах тоже улыбнулся.
— Думаю, вы сумели бы разбудить меня, иначе я оказался бы слишком тяжелым грузом.
Он осмотрелся.
— Остальные ещё не встали?
— Нет. Ты первый. Сейчас все ещё спят. Фальконер понял, что умирает с голоду, и попросил поесть. Принесли еду очень быстро. Ясно, что его просьбу предвидели. Он и сокол только успели сесть за стол, как к ним присоединились все с «Баклана».