Морская ведьма
Шрифт:
Девушка некоторое время крутит ее в руках, прежде чем откусить кусочек. Я двигаю к ней всю еду, что у меня есть.
Анна любила сыр и фрукты.
– Ой, нет, правда не стоит. Я…
– Я настаиваю, – перебиваю я. Удивительно, что это первые мои слова – ведь на языке крутится столько вопросов. Но я боюсь их задавать. Не возникает сомнений: рано или поздно я оговорюсь и назову ее Анной.
Пока девушка ест, я думаю о том, что сказать дальше.
Ты спасла Ника?
Ты
Ты – это Анна?
Ты меня не помнишь?
На ее месте я бы тут же сбежала после таких слов. Поэтому я молча открываю банку с маринованной селедкой, пока девушка жует краюшку ржаного хлеба.
– Тебе лучше? – интересуюсь я.
– Да, намного. Большое спасибо. И прости за беспокойство. Я все.
Я качаю головой и придвигаю к ней открытую банку с плавающими в рассоле кусочками селедки.
– Поешь еще.
Она смотрит на рыбу с отвращением и машет руками у лица. Я достаю селедку и кладу себе в рот. Затем вытаскиваю за хвост оставшийся скелетик и выкидываю его в воду. Девушка смотрит на меня так, будто бы я только что откусила ей ухо.
Я так же дразнила Анну. Она ненавидела селедку. Сейчас я улыбаюсь. Однако изнутри меня распирает грусть. Нужно перестать искать умерших среди живых.
– Ты уверена, что наелась? – настаиваю я. – Еще остался сыр.
– Нет, спасибо. Я в порядке. – Она всхлипывает, когда произносит «в порядке». Девушка хмурит брови. Под глазами появляются красные пятна. Кажется, будто она плачет – только без слез.
Я опускаю руку ей на плечо в знак утешения. Она переводит дыхание и начинает говорить практически шепотом. Кажется, она не против того, что я до нее дотрагиваюсь. «Я убежала из дома».
– Ох, Анна…
В тот же миг глаза девушки взметнулись вверх.
– Аннамэтти. Но как ты…
– Я не… Я просто… ты напоминаешь мне одну знакомую.
Сквозь плачь прорывается смешок.
– Жаль, что я не она.
– Нет, не жаль, – резко отвечаю я, пока эта девушка – Аннамэтти – вытирает нос.
– Ее отец тоже был лжецом? Кормил всех баснями о том, где он побывал и что повидал, а на самом деле продавал наш скот и не приносил в дом ни гроша?
Я качаю головой и не знаю, что сказать.
– Мне пришлось продать половину ценностей, что у нас имелись, чтобы оплатить его долги и купить поесть. Я не смогла этого больше выносить. Вчера я убежала в горы, перешла Лиль Бьерг и оказалась здесь.
Что-то было не так с ее историей. Повествование казалось вымученным. Но я как завороженная вглядывалась в лицо девушки. Я встречала тысячи лиц с тех пор, как Анна погибла в море. Но ни одно не было так похоже на нее. Тот же тембр голоса. Если бы я не касалась ее плеча и не была уверена, что Аннамэтти состоит из плоти и крови, я бы подумала, что вижу привидение.
Девушка трет лицо руками. Ногти у нее аккуратные и ухоженные. Глаза Аннамэтти открываются. Она хватает меня за руку.
– Я ужасный человек. Прервала твой завтрак, съела твою еду, вывалила на тебя свои проблемы. И я даже не удосужилась спросить твое имя.
– Эви, –
– Эви, – повторяет она, пробуя звучание на вкус. – Британское имя?
– Да. Эвелин. Моя мама влюбилась в него, когда ездила в Брайтон.
– И не зря, – с улыбкой говорит Аннамэтти. У нее белые и ровные зубы – как у принцессы. Или доярки.
Я снова повторяю про себя: это не Анна. Это даже не девушка, которую я видела в иллюминаторе и на пляже. Это девушка с фермы, живущая по ту сторону горного перевала. Кровь приливает к щекам. Аннамэтти сжимает мои ладони.
– Спасибо большое за твою щедрость, Эви! Это воистину подарок судьбы. – Под глазами у нее опять проступает краснота. Губы девушки дрожат. – Вряд ли мне еще раз так повезет.
Я не знаю, что делать с этим потоком искренности. Внутри теплится какое-то странное чувство.
– Тебе правда некуда пойти и у тебя ничего нет?
Аннамэтти разводит руками.
– У меня есть моя одежда и моя гордость.
Я не могу объяснить, откуда взялась эта девушка, как я к ней отношусь и почему мне хочется ей верить. Но я верю. И хочу помочь.
– Идем со мной.
9
Маленький дом, построенный моим отцом, находится недалеко от Хаунештадской Бухты. Он расположен вблизи берега и недалеко от замка Ольденбургов, от которого к нашему дому ведет дорожка. Задний двор выходит в рощу. Эта роща отгораживает дом от скалистого утеса, нависающего над морем.
– Он такой интересный и необычный, – восхищается Аннамэтти.
– Дом, милый дом, – отвечаю я и открываю входную дверь. Давно я никого не приводила в наше крошечное деревенское жилище. Когда я была маленькой, мы часто брали к себе детей, родители которых уходили в море. Но после смерти матери все прекратилось.
Тетушка Ханса помешивает что-то у очага. По запаху напоминает похлебку из гороха и окорока. Тетя всегда готовит ее на Литасблот, чтобы поставить на общий стол рядом с тушкой жареной свиньи. Это мясо традиционно едят на второй день фестиваля. Потому что «не бывает много свинины среди этой склизкой рыбы». Ханса стоит к нам спиной. Мне следует сказать ей, что у нас гости. Опрометчиво не предупреждать о посторонних, если живешь с ведьмой.
– Тетушка Ханса, познакомься с моей новой подругой.
Ханса вытирает руки. По положению плеч тетушки я понимаю: суп она мешала без ложки. В заклинаниях, помогающих по хозяйству, нет ничего особенного – но тетушка их очень любит. Ведьма никогда не собиралась заводить собственную семью, пока на ее голову не свалились мы с отцом. И с нами не так-то просто – хоть она в этом никогда и не признается.
Когда тетя поворачивается, на лице у нее улыбка. В ясных голубых глазах восторг – ведь она застала племянницу за чем-то столь нетипичным. Ханса на двадцать лет старше мамы. За это время в их семье появилось несколько братьев. Однако все они погибли, отдав молодые жизни переменчивым настроениям моря. Ханса пережила много горя, похоронив своих братьев и сестер. Это оставило отпечаток на ее лице. Ведьма выглядит старой. Но от нее никогда ничего не ускользает – уж я-то знаю.