Морские битвы Первой мировой. Трагедия ошибок
Шрифт:
После победы на Кавказе планировалось высадить десант у Босфора и захватить Константинополь. Болезненный вопрос о проливах был бы наконец решен.
Но прибытие «Гебена» опрокинуло все эти планы. Сразу пришлось решать: а кто, собственно, сейчас господствует на море? Раньше об этом думать не приходилось. 2 старых турецких броненосца никак не могли считаться достойным противником достаточно однородному ядру Черноморского флота — броненосцам «Три Святителя», «Ростислав», «Пантелеймон», «Евстафий», «Иоанн Златоуст». После появления относительно быстроходного и относительно мощного линейного крейсера вопрос о господстве повис в воздухе. Практически все русские историки говорят: появление «Гебена» на Черном море лишило русский флот господства на этом театре. Разве? Если понимать
Заблокировав эти крейсера в Сантьяго, американцы опять-таки не считали, что добились господства. Уничтожив эскадру Серверы, они как-то вовремя вспомнили, что у испанцев имеется еще эскадра адмирала Камара во главе с броненосцем «Пелайо». Если подходить с такой меркой, то русские действительно потеряли господство на Черном море.
Однако существует временное господство на период проведения операции, существует локальное господство. Об этом историки вспоминать не желают. Смехотворность попыток следовать доктрине абсолютного господства показала все та же испано-американская война. После уничтожения испанской эскадры в Маниле адмирал Дьюи стоял в бухте Субик, всего в 20 милях от главной военно-морской испанской базы на Филиппинах, чувствовал себя в полной безопасности и ничего не делал. Ведь в воздухе витала зловещая тень эскадры Камары, и господство на море завоевано не было.
Давайте рассмотрим беспристрастно все происходившее на Черном море. Даже до вступления в строй линкора «Императрица Мария» русский флот действовал совершенно спокойно. Проводились активные операции против вражеских берегов и коммуникаций, была обеспечена перевозка войск, высаживались десанты. В то же время германо-турецкий флот был вынужден ограничиться набеговыми операциями против второстепенных пунктов русского побережья. Если русские броненосцы обстреливали укрепления Босфора, то «Гебен» обстрелял, Батум. Вражеский флот постоянно уклонялся от боя с русским флотом. Турки не сумели обеспечить безопасность своих коммуникаций, особенно перевозок угля из Зонгулдака. Турки не сумели наладить доставку снабжения на Кавказский фронт. То есть, русский Черноморский флот в течение всей войны вел активные наступательные действия, навязывая противнику свою волю. Турки, наоборот, были вынуждены подстраиваться под действия русских. Отсюда мы можем сделать вывод, что русский флот после прихода «Гебена» в Константинополь лишь в некоторой степени потерял свободу действий, но господства на море не лишился. Более того, после ввода в строй в 1915 году линкоров «Императрица Мария» и «Императрица Екатерина Великая» это господство снова стало полным и неоспоримым.
Впрочем, вернемся к действиям флота. 4 ноября 1914 года адмирал Эбергард вышел в море на «Евстафии». Вместе с ним шли броненосцы «Иоанн Златоуст», «Пантелеймон», «Три Святителя» и «Ростислав», крейсера «Память Меркурия», «Кагул», «Алмаз» и 5 эсминцев. Чуть позднее из Севастополя вышел 1-й дивизион эсминцев, в который входили новейшие корабли типа «Новик»: «Гневный», «Беспокойный», «Пронзительный», «Дерзкий». Каждый из них имел на борту по 60 мин. Планировалось, что эсминцы поставят заграждение на подходах к Босфору.
Днем эсминцы отделились от эскадры и самостоятельно пошли к Босфору. Они не смогли точно определиться, но все-таки в 17.15 начали постановку мин. Во время постановки на кораблях слышали несколько глухих подводных взрывов. Это рвались собственные мины, попав на большую глубину. Однако на эсминцах решили, что отряд попал на крепостное заграждение противника, поэтому эсминцы спешно вывалили остаток мин за борт и быстро ушли. В результате первая минно-заградительная операция была провалена. Это можно объяснить тем, что новейшие эсминцы
После присоединения эсминцев к эскадре, она направилась к Зонгулдаку. Днем 6 ноября броненосец «Ростислав» и крейсер «Кагул» должны были обстрелять этот порт.
Операция, как и минная постановка, была скоропалительной и неподготовленной. Штаб флота не имел никаких сведений о Зонгулдаке. Единственным человеком, хоть что-то знавшим об этом порте, оказался лейтенант Туманов с эсминца «Капитан-лейтенант Баранов». До войны он посетил Зонгулдак.
В 7.30 «Ростислав» и «Кагул» отделились и в сопровождении 6 эсминцев 4-го и 5-го дивизионов пошли к Зонгулдаку. В 8.20 броненосец открыл огонь. Из-за дождя видимость была плохой, поэтому стрельба велась наугад, хотя на берегу вспыхнули несколько пожаров. «Кагул» подошел на расстояние 42 кабельтова и в 9.05 тоже открыл огонь. Крейсер сделал 30 залпов. Во время обстрела были замечены 2 турецких парохода. Один был потоплен эсминцами, а второй — «Кагулом».
К 11.00 флот построился в походный ордер и приготовился следовать в Севастополь, когда дозорный крейсер «Память Меркурия» заметил слева силуэты 2 больших пароходов. Вскоре за ними был замечен и третий пароход. Это оказались турецкие военные транспорты «Безми Ален», «Митхад-паша» и «Бахри Ахмед», которые следовали в Трапезунд с грузами для турецкой армии. В частности, на втором находились 100 000 комплектов обмундирования и 4 разобранных самолета. К 11.30 соединенным огнем всех кораблей транспорты были потоплены. Эсминцы подобрали 224 человека.
В это время в море находились «Бреслау» и «Хамидие», которые прикрывали переход в Трапезунд транспорта «Ак-Денис» с подкреплениями. «Гебен» также вышел в море, чтобы провести демонстрацию у берегов Крыма. Получив сообщение об обстреле Зонгулдака, Сушон спешно повернул назад, но с русским флотом не встретился. Он приказал крейсеру «Бреслау» в отместку обстрелять Поти, что тот и сделал утром 7 ноября, как раз в тот день, когда русский флот вернулся в Севастополь.
Это привело в бешенство русского главнокомандующего великого князя Николая Николаевича. Он вообще недолюбливал флот, а тут еще черноморцы не справились с главной задачей, которую он им поставил: обеспечить оборону русских берегов. Князь подготовил такую телеграмму Эбергарду, что представитель флота при ставке капитан 2 ранга Бубнов пришел в ужас. Телеграмма была настолько оскорбительной, что адмирал мог застрелиться, получив ее. Бубнов бросился с телеграммой к начальнику штаба генералу Янушкевичу, который тоже пришел в ужас, но по совершенно другой причине.
До сих пор никто не смел подвергать сомнению приказы великого князя. Бубнов сумел его уломать, и Янушкевич пошел к великому князю. Однако Николай Николаевич отказался менять текст. Телеграмма была послана. Эбергард не застрелился.
15 ноября флот в составе 5 броненосцев, 3 крейсеров и 13 эсминцев вышел в море для действий у берегов Анатолии. 17 ноября был обстрелян Трапезунд, а 18 ноября минные заградители «Константин» и «Ксения» поставили в наиболее важных узловых точках турецких коммуникаций небольшие минные заграждения. Сушон немедленно вышел в море и направился к берегам Крыма, чтобы перехватить русскую эскадру. Утром 18 ноября германский адмирал отправил «Бреслау» вперед для разведки.
Около 11.45 «Гебен» снова увидел «Бреслау» в густой дымке под берегом. Легкий крейсер в 12.05 заметил справа по борту русский крейсер. «Гебен», узнав об этом, немедленно повернул и полным ходом пошел на противника. Но тут же из тумана показались все 5 русских броненосцев…
Несмотря на исключительную скоротечность этого столкновения (всего 10 минут), а может, именно поэтому, детального и согласованного описания боя не имеется. Причем, хорошо бы расходились только русские и немецкие описания, но ведь нет согласия даже в источниках одной стороны. К тому же при попытке проанализировать имеющиеся описания боя возникает несколько вопросов, ответа на которые мы, скорее всего, уже не получим. Итак, что же произошло осенью 1914 года нет далеко от южных берегов Крыма?