Морские дьяволы
Шрифт:
Испытания в море начались 24 апреля и продолжались три дня. Они проводились на двух учебных минных полях вне гавани Сан-Диего. Одно из них располагалось на глубинах до 50, а другое — до 90 метров. Вода здесь была не так изотермична, как на Гуаме. Ее температура колебалась от 13 °C на 48-метровой глубине до 9 °C на 137-метровой. Подобный температурный градиент крайне невыгоден для работы гидролокатора, но с ним мы могли встретиться в Корейском проливе.
«Флайинг Фиш» имела два гидролокационных излучателя — один на палубе, а другой в килевой части. Подобным же образом располагались излучатели гидролокатора для обнаружения малых целей. «Редфин» тоже была снабжена двумя гидроакустическими станциями.
Когда я возвратился
13. Тень русского медведя
Во время одного из плаваний на «Флайинг Фиш» я сам сидел у гидролокатора и вел поиск. Мне удалось установить контакт с очень далеким, слабо звучащим предметом. Я решил, что это мина, ибо на поверхности в направлений поиска не наблюдалось ни одного корабля. Специалисты, однако, не согласились со мной и утверждали, что это всего-навсего пучок водорослей. Звук, считали они, был слишком груб для мины. В конечном счете мы прошли под этим предметом, и, когда всплыли, «пучок водорослей», повисший на правом пере носового горизонтального руля, оказался большой учебной миной. С тех пор я еще долго припоминал акустикам этот «пучок водорослей».
В ходе испытаний мы переходили с корабля на корабль и тщательно проверяли работу всевозможных образцов гидроакустической аппаратуры в одинаковых условиях. Каждая заинтересованная группа восхваляла свое творение. Все видели, что дальность обнаружения цели у гидролокаторов была различной. Иными были световые выбросы и звуки при обнаружении цели. Кроме того, избранный нами гидролокатор работал на частотах, значительно отличающихся от частот, на которых работал противник, в то время как другие установки использовали частоты, близкие к частотам вражеских гидролокаторов, и это представляло для наших подводных лодок значительную опасность обнаружения.
По-моему, тот гидролокатор, на котором мы остановились, вполне отвечал предъявленным к нему требованиям.
Твердо убежденный в этом, я вылетел в Вашингтон вместе с адмиралом Джином Стайером и моими экспертами. Здесь я и Джин потратили пять дней на совещания, по сути дела, со всем морским министерством, включая морского министра, управление кораблестроения, управление вооружения и совет офицеров подводного плавания, который в 1937–1938 годах разработал проект подводной лодки, хорошо зарекомендовавшей себя во время второй мировой войны.
Я представил Беннету из отдела электронной техники и начальнику управления кораблестроения Хохрэйну все материалы, касающиеся гидролокатора, и получил обещание, что выпуск гидролокационной аппаратуры будет продолжен и ускорен. Кроме того, капитан 3 ранга Беннет обещал мне 24 надводных радиолокатора для обнаружения воздушных целей. Эти радиолокаторы предназначались для подводных лодок, выделенных в радиолокационный дозор. Подводные лодки должны были облегчить боевую деятельность малых надводных кораблей, которые несли дозорную службу у острова Окинава. Предполагалось, что радиолокационные установки прибудут своевременно, чтобы успеть поставить их на 24 подводных лодках перед вторжением на остров Кюсю («операция Олимпик»), намеченным на 1 ноября 1945 года.
Когда я 18 мая возвратился к себе на Гуам, офицеры моего штаба по горло были заняты работой. Капитан 2 ранга Дач Уилл, старший из командиров соединений, и Барни Зиглафф разработали инструкцию по боевому применению гидролокатора, а капитан 3 ранга Дик Воуг не только подготовил план «операции Барни», который был всесторонне обсужден штабными офицерами, но и отправил секретную копию его на отзыв в Пирл-Харбор в исследовательский отдел операций подводных лодок.
Девять подводных лодок, которые должны были нарушить коммуникации противника в Японском море, уже находились в гавани Апра или вскоре ожидались там. Ежедневно на рассвете мы с Барни выходили на подводных лодках к мысу
Однажды вечером, возвращаясь в базу по окончании последнего выхода «Бауфин», капитан 3 ранга Алек Тайри и я спокойно покуривали сигареты на барбете позади мостика, как вдруг раздался тревожный возглас сигнальщика:
— Самолет падает! Пеленг 210°.
Тайри немедленно приказал изменить курс, и мы оба поднялись на мостик. Подводная лодка шла прямо на пятно, видневшееся милях в двух за кормой. Смотрим, в нашу сторону плывет лейтенант морской авиации — пилот истребителя, а его товарищ на другом истребителе кружит над ним, наводя нас. Летчик выпрыгнул с парашютом после того, как милях в 20 от берега мотор его самолета отказал. К счастью для него, в тот день мы запаздывали, иначе в ожидании помощи пилоту пришлось бы провести несколько неприятных часов в воде, кишащей акулами и барракудами.
В это время другая подводная лодка из группы «морских дьяволов» «Сидог» — под командованием капитана 3 ранга Хайдмэна уже получила излучатели и остальное гидролокационное оборудование, снятое с поврежденной «Сихорс». Как мне докладывали, гидролокатор работал здесь даже лучше, чем на «Сихорс».
За испытаниями «Сидог» наблюдал, видимо, Барни, потому что в моем блокноте она не значится. Хайдмэн был наиболее опытным среди остальных командиров подводных лодок, и поэтому именно ему было поручено непосредственное руководство «операцией Барни». На него же была возложена ответственность за переход группы подводных лодок в Японское море и возвращение обратно. Вторым по старшинству шел Джордж Пирс, а за ним Боб Риссер. Оба они, старые дирижеры симфонии «Звонки дьявола», прекрасно подготовились к тому, чтобы возглавить группы подводных лодок, каждая из которых состояла из трех кораблей. Первой группой «морских дьяволов» командовал Пирс, второй — Риссер и третьей — Хайдмэн.
Подводная лодка Риссера, недавно вошедшая в группу «морских дьяволов», оснащенных гидролокационным оборудованием, имела на своем счету семь потопленных кораблей и судов. Кроме того, именно Риссер сумел вовремя предупредить о выходе из пролива Сан-Бернардино японского соединения специального назначения, имевшего целью нанести удар по 5-му флоту адмирала Спрюэнса у острова Сайпан. У Боба не было опыта практического использования гидролокатора против боевых мин, но он сделал множество выходов на учебное минное поле в Сан-Диего, и если ему во время этих изнурительных испытаний в апреле хоть изредка удавалось взглянуть на экран гидролокатора, то он должен был многому научиться под умелым наблюдением и руководством таких специалистов, как Харнуэлл Гендерсон, Кюри и Хэйс. Правда, чтобы пробиться к экрану через ту толпу, которая вечно набивалась в боевую рубку, нужно было обладать незаурядной ловкостью.
Помню, один из моих командиров в разговоре с Барни сказал об этом так:
— Мой гидролокатор должен работать отлично, — именно так отозвался о нем адмирал. Я сделал множество выходов, но ни разу не смог взглянуть на индикатор, потому что адмирал Локвуд или профессор Гендерсон всегда первыми оказывались около него.
И все же Боб Риссер, спокойный, скромный и неизменно предупредительный, готов был испробовать свой гидролокатор на боевых минах. Не думаю, что Риссер питал к нему полное доверие, но он страстно хотел забраться в «личное озеро императора». Если он собирается сделать это с помощью гидролокатора, то и прекрасно. Ну, а если техника откажет, он пройдет под минным полем. Как я позже понял, к этому готовились почти все.