Морские истории

Макаров Алексей

Столовая команды теперь стала использоваться как видеосалон. Вечерами там смотрели фильмы по видеомагнитофону, а в остальное время она пустовала или использовалась как помещение для собраний, учебных занятий и разборок по всем тревогам.

Места всем хватало. Никто не был стеснён. Поначалу матросы как-то стеснялись такого распределения, но через пару недель эта грань стёрлась, да и все стали друг другу как-то ближе. Ведь делали одно дело. Отрабатывали контракт и обеспечивали доставку грузов из Европы в Африку.

* * *

После

выхода из Лас-Пальмаса капитан приказал экипажу после ужина собраться в столовой команды.

Послушная команда собралась вовремя и ждала, что такого умного скажет капитан.

Но он ничего особенного так и не сказал, кроме того, что зачитал новости компании «Юником». В конце своего выступления капитан посмотрел на полузасыпающий экипаж и выдал главную новость, которую приберёг напоследок:

– Чартер просит нас сохранять фанеру, которую в портах используют как сепарацию. Он будет её использовать вторично и таким образом экономить на доставке груза.

Боцман от такого объявления чуть ли не подпрыгнул на стуле, но капитан остановил его жестом руки и продолжил объяснения:

– За каждый сэкономленный куб экипажу будет выделена определённая сумма денег, которая будет выдана тем, кто примет участие в сохранении фанеры.

Капитан перестал говорить и, ожидая реакцию экипажа, осмотрел присутствующих.

– И как это мы её будем сохранять? – первым не выдержал боцман. – Грузчики её в стропа закладывают, и попробуй скажи им что, так моментом или зарежут, или в трюм скинут. Это ещё те бандиты! Если что останется после выгрузки, то мы эту сепарацию за борт выкидывать не будем, а свяжем в стропа. Пусть пользуются хоть второй, хоть десятый раз, но к этим бандюганам я под раздачу не полезу, – категорично заявил он.

Народ полностью поддержал боцмана, но капитан настаивал:

– Надо пойти навстречу компании, поэтому мне в «Юникоме» дали по этому поводу рекомендации, чтобы мы организовали тальманскую вахту. В дела грузчиков не лезли, а только вели наблюдение за выгрузкой и при выявленных нарушениях сообщали старшему стивидору, а там пусть они уже сами разбираются в своей кухне. Поэтому, – он обратился к старпому, который на время собрания спустился в столовую с мостика, – нужно составить расписание тех, кто будет наблюдать за ходом выгрузки. Особенно ночью.

– Понял, сделаем, напишем, составим, – как обычно, закивал головой старпом.

Народ недовольно загудел, но капитан напомнил:

– В зависимости от участия и от объёма сохранённого груза каждый член экипажа получит дополнительное вознаграждение. Старпом за этим пронаблюдает. – И опять выразительно посмотрел на старпома.

– Сделаем, проконтролируем, посчитаем, – вновь согласно закивал головой старпом.

А так как больше выступающих и недовольных не было, то капитан выдал последнюю новость:

– Это будет наш последний заход в Конакри и Банжул, а потому это нас коснётся только один раз. А по возвращении

в Европу нас будет ждать замена, и мы едем домой.

Вот это была новость! Угрюмые лица собравшихся просияли, послышались смех и весёлые шутки. Сейчас моряки были готовы на всё. Ведь это будет в последний раз, а там пусть со всем этим разбирается другой экипаж, до того уже всех «достала» эта Африка…

* * *

А то, что в порту царил беспредел, особенно ярко можно было видеть при последней выгрузке в Конакри.

По корме у «Кидиры» стоял сухогруз с грузом риса в мешках. Район выгрузки на причале был огорожен чуть ли не цепью полицейских. Каждый строп встречала особая группа охранников, но через неё временами прорывались группки пацанов, которые специальными «царапками» разрывали мешки, и из них на причал сыпался рис. Другие подбегающие пацаны подставляли под эти струи чашки, ложки, плошки – всё, во что можно было набрать высыпающийся рис. Ещё одна группка вениками сметала с причала просыпанный рис в мешки. Всё это происходило под град дубинок полицейских и их истошные вопли.

Поэтому всем был знаком дух жизни на причалах в Конакри.

* * *

Старпом составил расписание охраны фанеры и вывесил его на доске объявлений в коридоре.

Время охраны несравненной фанеры у Пашинцева приходилось на период с четырёх до восьми утра. Как раз это была его вахта в машинном отделении. Но так как, кроме динамки и котла, ничего в машине не работало, то механику можно было туда вообще не соваться.

Заниматься охраной было предписано на этот период старпому, как вахтенному помощнику, Пашинцеву и Мише.

Недавно с Мишей в Гамбурге при посещении знаменитой Рипербан они купили себе в одном из турецких магазинчиков «амуницию». Это были полицейские пояса со всякими прибамбасами и крючками.

У Пашинцева на поясе были «присобачены» огроменный нож в кожаных ножнах, фонарик «Мэглайт» на четырёх батарейках, который легко можно было бы использовать в качестве дубинки, наручники, футляр для «воки-токи» и даже кобура для пистолета. Зачем она там была, Пашинцев понятия не имел, но для общего понта он её оставил. Там же они прикупили по пачке газовых баллончиков с перцовым газом. Кроме того, они нашли магазин со спортивным инвентарём, где приобрели по внушительной бейсбольной бите.

Теперь Миша в Африке у трапа нёс вахту в таком поясе, а без бейсбольной биты в руках Пашинцев его уже и не представлял.

Зачем всё это было куплено? Пашинцев и сам не знал. Ну, просто так захотелось. Сыграло роль тут какое-то пацанство.

В последний заход в Конакри на выгрузку было очень много груза. Если обычно судно ставили к причалу к девяти утра и отход был после двадцати часов, то сейчас предстояло отстоять около полутора суток.

Так что одна из ночей выгрузки намечалась на вахту Пашинцева.