Морское путешествие
Шрифт:
Mi va, mi va e voi venite con me
la libert`a non ama i clich`es…
io voglio la vita pi`u vera che c`e…*
Пока я поднимался вслед за Кьярой по лестнице на палубу, подумал, что у Аличе очень красивый голос, а когда она поет, он становиться глубже и звучит иначе, чем когда она просто говорит. Почему-то мне вспомнилось время, когда мы только познакомились, и она написала и спела для меня песню.
– Ооо, а вот и вы! – радостно сказал Спейн, как только заметил нас, - теперь все в сборе, и можно перекусить.
– Вее, играй, -
– Не переживай, мы без музыки не останемся, это уж точно, - с улыбкой ответил он ей, меня снова передернуло.
– Аличе, иди ко мне, - позвал я Италию. Сам не знаю, почему, я просто захотел, чтобы она отошла от Испании.
– Вее, – Аличе радостно подбежала ко мне и обняла, прижавшись лицом к моей груди. Я приобнял ее одной рукой и немного успокоился. Нет, правда же, с чего это я вообще волноваться начал? У меня же нет причин для ревности.
– Я приготовила лазанью, а для тебя отдельно сделала картофель, ну, тот… Не помню, как правильно назвать, который запекается вместе с луком, сыром и ветчиной.
– Спасибо, - я погладил ее по спине. Мне было приятно знать, что в такой насыщенный новыми знаниями и впечатлениями день она не забыла обо мне.
– Неси вино, красотка! – весело скомандовал Антонио, усаживаясь за стол и убирая навес, чтобы мы могли поужинать прямо под открытым небом.
– Я тебе не прислуга! – возмутилась Кьяра.
– Конечно-конечно, но вино принеси, - он откинулся на своем стуле так сильно, что тот аж поднялся на задних ножках. Испания озорно улыбнулся своей Италии, и она, раздраженно зарычав, пошла за вином.
Я тоже сел за стол и усадил Аличе рядом с собой. Она сняла с себя старую потертую пиратскую шляпу и стала играть с ее пышным пером.
Антонио это заметил и радостно улыбнулся.
– У меня еще с собой есть пиратский флаг, и даже повязка на глаз, где-то должен лежать пиратский женский костюм. Я взял его для Кьяры. Но она не захотела его надевать.
– Правда? – тут же спросила Аличе, вся так и засветившись энтузиазмом, что мне, признаться, не понравилось.
– Да, позже могу тебе его отдать, - улыбнулся Антонио. Мне казалось, что я готов был его убить. Пусть он прекратит завлекать мою Италию в свои пиратские игры!
– Не стоит, все же ты приготовил эту одежду для Кьяры, - с легкой угрозой сказал я Антонио и приобнял Аличе.
Да что со мной сегодня?
– Вее, Дойцу обнимается! – радостно запищала Италия и я не успел опомниться, как она уже сидела у меня на коленях, свесив ножки и крепко прижимаясь к моей груди. Так-то лучше.
– Вот твое вино, помидор ты недозрелый! – грозно сказала Кьяра, которая только что вышла на палубу из кубрика, неся в руках четыре бутылки красного вина. Заметив, как Аличе ко мне жмется, Кьяра закатила глаза, но промолчала и поставила на стол бутылки с вином, села на плетеный стул рядом со Спейном, который тут же открыл одну бутылку и начал разливать вино по бокалам.
–
***
Вечер прошел быстро и незаметно. Сначала разговор не очень вязался, но, после того, как мы с Людвигом начали обсуждать Италий и сравнивать их повадки, беседа моментально оживилась, стала жаркой и шумной. Я и не заметил, как стемнело, а легкий бриз уже стал настолько прохладным, что Кьяра сбегала в каюту за кофточкой, а Аличе так жалась к Людвигу, словно пыталась в него впитаться.
– Вино закончилось, - констатировала печальный факт Кьяра, перевернув бутылку, и сосредоточено глядя на одинокую капельку, которая никак не хотела стекать.
– Да. Так, у нас два варианта: или сходить и разорить запасы еще разок, или разойтись по каютам, а то уже прохладно становится, - предложил Германия, и я с улыбкой увидел, что он осторожно поглаживает ладонь Аличе. Кажется, Людвиг сам и не замечал, что делал это.
– Думаю, по каютам. Завтра у нас будет еще много времени, верно, матрос? – лукаво спросил я у Кьяры.
– Я ведь уже сто раз тебе говорила, я тебе не матрос! – злобно отозвалась Италия и недовольно надулась, поставив пустую бутылку на стол, откинулась в креслице и скрестила руки на груди.
– Мы, пожалуй, пойдем, - прервал нас Людвиг и поднялся на ноги, так и не отпустив Аличе. Он попрощался и понес Аличе к каютам.
– Только попробуй там развратничать с моей сестрой, немец извращенный, я тебя вот этой самой бутылкой!… – угрожающе крикнула ему вслед Кьяра.
– Тише-тише, - тут же перебил я ее, пока она не перешла на ругань, - это их дело, не вмешивайся, - посоветовал я Кьяре.
– Еще чего, она же моя сестра! – она возмущенно поднялась с кресла, плотнее запахнула на себе кофточку с длинным рукавом, грозно посмотрела на лестницу, по которой совсем недавно спустились Людвиг и Аличе, и что-то злобно пробубнила. Я тихо усмехнулся и поднялся с кресла, тихонько подкрался к ней сзади и обнял.
– Ааа! Не делай так, ты же меня напугал!
– Неужели, мой миленький матросик такой пугливый? – лукаво спросил я. Мне нравилось ее вот так задирать, она такая забавная, когда злится, да еще так мило надувает щечки.
– Ты придурок, я же сказала, не называй меня так!
***
Я осторожно пронес Италию в каюту, уложил ее на заправленное одеяло и запер дверь. В каюте и так было достаточно светло: сквозь иллюминатор сочился яркий лунный свет и как раз освещал центр каюты и кровать. Я легко улыбнулся, глядя на Аличе. Она лежала на спине, раскинувшись на кровати и прикрыв глаза, но я знал, что она еще не спит.
Сегодня у меня весь день прошел на нервах, и из-за чего? Просто из-за того, что она общалась с Испанией! Раньше я себя так не чувствовал. А теперь мне хотелось приказать ей всегда быть только со мной, и только благоразумность останавливала меня от этого. Но мне необходимо, чтобы она понимала, что принадлежит только мне.