Морской дозор
Шрифт:
Задание тайного руководства Хун Мун Тонга один из «девяти драконов» выполнил, но сейчас его губила обычная человеческая жадность, недаром говорят, что она мать всех пороков…
Дело в том, что при колоссальных возможностях, которые давала ему принадлежность к верхушке одной из самых влиятельных лож Тонга, личные доходы Чжоу Фан Линя ни в какое сравнение с этими возможностями не шли. Девяносто процентов доходов холдинга уходили в Тонг, такова была начальная договоренность с пославшими его в Россию людьми. Эти деньги должны были пойти на дальнейшее расширение и процветание Триад. Ну а о том, чтобы хоть в малости обмануть
Ему оставались жалкие крохи! А деньги влекли Чжоу Фан Линя как наркотик, все сильнее и сильнее.
А тут вдруг, благодаря русской кошке, представилась такая роскошная возможность «левого» приработка со ртутью! Чжоу Фан Линь знал, что в руководстве Триад посмотрят на эти его забавы сквозь пальцы, особенно если он отстегнет полагающийся налог. Конечно же, он его заплатит, но и самому останется неплохой куш.
Но теперь хвост китайца оказался в мясорубке! И благодарить за это Чжоу Фан Линь должен был североморца-спецназовца Сергея Павлова…
Глава 39
Но Чжоу Фан Линь еще не знал, что сейчас в военной прокуратуре ЗабВО его помощник Чен Шень сдает его со всеми потрохами. Он был уверен, что Чен, после подводного боя с Полундрой, мирно покоится на байкальском дне. Китайца сейчас волновали совсем другие проблемы. Получив, как ему казалось, джокер на руки – мину, пульт управления которой он не выпускал из рук, Чжоу Фан Линь решил сыграть ва-банк. Ни малейшего уважения к генерал-майору Берсентьеву один из высокопоставленных братьев могучих Триад не испытывал. Он был уверен: Берсентьев сломается! Нужно только встретиться с ним лично и запугать как следует.
Шхуна Чжоу Фан Линя вышла в расчетную точку и отдала якоря. Сейчас китаец подготовился более чем основательно: почти вся палуба была завалена оборудованием для водолазных и подъемных работ. А там, внизу, на пятидесятиметровой глубине лежало то, что, как он полагал, по праву сильного принадлежало ему, Чжоу Фан Линю. Но он не торопился начинать, не отдавал приказ о спуске. По тем же соображениям, что и вчера вечером. Сначала – подстраховка!
Сидя в своем любимом кресле у ходовой рубки, Чжоу Фан Линь задумчиво потягивал ледяное рисовое пиво, еще раз просчитывая тактику предстоящего разговора. Наконец он решился: набрал на клавиатуре спутникового телефона номер Берсентьева. Тот оказался на своей даче, трубку взял сразу, будто ждал звонка.
Куда только делись заискивающе-почтительные интонации китайца, всегда ранее используемые им в разговорах с генералом! Теперь маска была сброшена. Голос Чжоу Фан Линя был сух и резок:
– Генерал? Нам срочно надо встретиться. Я жду вас на борту своей шхуны. Вот координаты. Да, впрочем, вы знаете. Это в полукилометре от рыбоконсервного заводика, между берегом и островком.
– И на кой хрен мне с тобой встречаться? – презрительным тоном поинтересовался Берсентьев. – Бита твоя карта, ты мне теперь совершенно не нужен.
– У нас еще есть реальный шанс договориться, – сдерживая раздражение, продолжил Чжоу Фан Линь.
– И на кой хрен мне с тобой договариваться? – почти дословно и с еще большим презрением повторил свою фразу генерал.
Его хамский тон переполнил чашу терпения Чжоу Фан Линя, нервы которого тоже не из стали были
– Слушай меня, поганый русский придурок! – заорал он в трубку. – Ртуть мы или поднимаем вдвоем, или она никому не достанется. Я заминировал вертолет!
– Как заминировал?! Да ты соображаешь…
– Я-то соображаю, а теперь ты сообрази. Стоит мне нажать кнопку – и Байкалу конец. Не надейся на своего подводного убийцу и не ври, я знаю, что ты его купил, он убил двух моих людей. Но теперь я хозяин положения, пусть только попробует сунуться туда, чтобы помешать мне…
– Я ничего не понимаю… – До генерала уже дошло, что происходит что-то исключительно поганое, но он никак не мог понять, что именно. Туп был Геннадий Феоктистович, как сибирский валенок.
– Смотри, дебил в погонах, и не надейся отмазаться! – В голосе Чжоу Фан Линя звучало злорадное торжество. – Любая комиссия, которая станет расследовать причину отравления Байкала, выйдет на тебя. А я уже буду далеко… Последний раз предлагаю добром: встречаемся и обсуждаем наши дела. Бери свою яхту и подходи к моей шхуне на рандеву. Может, и договоримся.
«Если то, что говорит желтопузая обезьяна, – правда, – панически подумал Геннадий Феоктистович, – я вляпался в такое дерьмо, что лучше впрямь попытаться договориться с мерзавцем. А если он блефует? Ну, это я сразу распознаю, стоит мне только его увидеть».
Генерал-майор считал себя изумительным психологом. Безо всяких к тому, увы, оснований.
«Н-да, встретиться с ним, конечно, придется, – продолжал он разговор с самим собой, – но как бы себя обезопасить? Мало ли что этой скотине узкоглазой в голову взбредет… Ага, кажется, придумал!»
– Вот что, – Берсентьев попытался придать своему голосу привычную уверенную твердость, но получалось плоховато. – Я согласен на встречу. Подойду на яхте через полчаса. Но говорить будем у меня на борту, понял? И поднимешься ко мне на борт ты один.
Чжоу Фан Линь на мгновенье задумался. Ладно! Главное – он вытащил русского кабана из его норы, а когда он будет здесь, в пределах досягаемости… Что-нибудь придумаем!
– Согласен, – отозвался он. – Но и на твоей яхте должен быть только ты один. Не ври, что я, на «Виктории» не был? – Чжоу Фан Линь внутренне злорадно захохотал от двусмысленности своей фразы: был он на Виктории, еще как был-то! – Я прекрасно знаю, что управлять ею можно в одиночку, ты же паруса ставить не собираешься, на дизеле пойдешь? Что, неужели ты меня одного испугался?
– Никого я не испугался, – зло буркнул Берсентьев. – Жди.
«Брать с собой действительно никого не стоит, – подумал он. – Я, пожалуй, и сам бы не стал. Разговорчик там ожидается тот еще. Зачем мне лишние уши? Хрен вот я кому из обслуги доверяю, продадут при случае только так. Еще и порадуются, что на хозяина всех собак понавешали, знаю я их! А для пущей безопасности…»
Генерал-майор открыл сейф, встроенный в стенку кабинета, и достал табельный «ПМ». Приятная тяжесть пистолета сразу прибавила ему уверенности в себе. Хотя последний раз генерал Берсентьев стрелял из своего «макарова» бог весть когда, он вдруг почувствовал себя прекрасно вооруженным и защищенным. Дураком был Геннадий Феоктистович, что тут поделаешь. Умные-то люди, настоящие военные, утверждают, что «ПМ» хорош в единственном случае – когда надо застрелиться. И то не всегда!