Морской лорд. Том 1

Чернобровкин Александр Васильевич

– Что везешь? – спрашиваю я по-норманнски.

– Скот. Овцы и свиньи, – отвечает он и не сдерживается, приняв меня за норманна, – для норманнских свиней.

– Я их отвезу норманнам и передам твои слова, – говорю ему. – Чем быстрее перегрузим, тем быстрее окажетесь на свободе.

Шкипер мне не верит. По роже видно, что за свою долгую жизнь неоднократно захватывал более мелкие суда и никого не оставлял живыми. Он не понимает, что в моих действиях есть дальний прицел: он расскажет обо мне другим шкиперам, и те не будут сопротивляться. Одно дело – потерять жизнь, а другое – только товар.

Пока ирландцы передают на шхуну оружие и щиты, мои

матросы спускают на воду восьмивесельный ял, который стоит на рострах и крышках большого люка в трюм между мачтами. Есть еще два малых люка, перед фок-мачтой и после грот-мачты. Затем матросы вооружают обе грузовые стрелы, по одной на мачту, и начинают перевалку груза. На палубу ирландского судна опускаются стрелой сетка, сплетенная из толстых тросов. На нее ирландцы загоняют по две овцы или свиньи, которых подают из трюма. Мои матросы поднимают стрелой сетку. Овцы и свиньи повисают в ней, оказавшись лапами в крупных ячейках. Визга и блеянья много, но вреда никакого. Мои матросы весело ржут. Я прикрикиваю на них, чтобы не расслаблялись. Все-таки ирландцев не намного меньше, и это взрослые мужчины, пусть и безоружные и без главаря. Шкипера сидит на корточках в углу у моей каюты и провожает взглядом каждый подъем грузовых стрел.

Вскоре в трюме шхуны оказываются все тридцать голов скота. Мой матрос спускается к ирландцам, убеждается, что их трюм пуст, забирает с палубы корзину с пятью головками сыра и возвращается на шхуну. Я жестом предлагаю шкиперу вернуться на свое судно. Он не верит мне, ждет подляны. Даже на борту своего судна все еще готовится получить стрелу в спину. Только когда шхуна удаляется метров на сто, что-то кричит вслед. Наверное, желает счастливого пути.

Мы ложимся на курс ост-зюйд-ост и следуем в Бристольский залив. Приходим под утро, незадолго до прилива. Дождавшись его, поднимаемся вместе с мутной морской водой, которая подгоняет шхуну, вверх по реке Эйвон до порта Бристоль. На лугах возле города опять стоят шатры и палатки. Видимо, граф Глостерский собирается в очередной поход.

Как только мы ошвартовались к деревянной пристани на правом берегу реки рядом с замком и мостом, где уже разгружалось большое одномачтовое судно с зерном, как подошел чиновник, судя по яркой одежде, анжуец.

– Какой у тебя груз? – спросил он.

– Овцы и свиньи, – ответил я.

– Граф Глостерский покупает их, – сообщил чиновник, даже не поинтересовавшись моими намерениями. Он внимательно посмотрел на меня, видимо узнав, но на всякий случай спросил: – Ты купец?

– Ты не ошибся, я рыцарь, осенью был в походе, – сказал я. – Это не товар, а добыча.

– Тогда понятно, – произнес чиновник и поинтересовался: – Собираешься присоединиться к походу?

– Нет, – ответил я. – Грабить деревни – не по мне, на море больше добуду.

Мы сговорились на два шиллинга за овцу и три за свинью, после чего чиновник ушел, пообещав подойти к концу разгрузки и заплатить. Вскоре пришел чиновник рангом пониже, круглолицый и самодовольный, с пастухами, которые принимали выгружаемый скот и не давали ему разбежаться. Овцы покорно ждали своей участи, а вот свинья пытались наесться перед смертью. Даже обгрызли кору с деревца, которое росло рядом с пристанью.

Когда выгружали последних двух овец, на пристань вернулся первый чиновник в сопровождении двух рыцарей, молодых анжуйцев, которых явно утомляла их нынешняя обязанность. Скорее всего, потому, что надо ходить пешком. Он уточнил у младшего чиновника число выгруженных овец и свиней, после чего расплатился со мной, удержав

один шиллинг портовых сборов.

– Граф Роберт хочет поговорить с тобой, – сказал мне чиновник напоследок. – Рыцари проводят тебя.

От такого предложения трудно отказаться.

Перед широким рвом, заполненным водой, через который был перекинут подъемный мост, стоял барбакан – каменная прямоугольная башня с проходом в середине, закрываемым воротами и железной решеткой. Ее охраняли человек двадцать пехотинцев. Нас пропустили без вопросов. Мы прошли по деревянному подъемному мосту, у которого были лишь невысокие бортики. Видимо, перила еще не изобрели, или они будут мешать поднимать мост. В замок вели ворота, которые были шире моста, хотя, по идее, должно быть наоборот. Они располагались в башне высотой метров десять, являвшуюся частью крепостной стены, которая была на два-три метра ниже и толщиной метров пять. Двор разделен на две части двухэтажным зданием, сложенным из красно-коричневого кирпича, с арочным проходом в середине, закрываемым дубовыми воротами, оббитыми железными полосами. В передней части находились хозяйственные постройки – конюшня, хлев, кузница, сеновал, амбар… Во второй стоял прямоугольный донжон наподобие честерского, но чуть выше. Подозреваю, то Ранульф де Жернон или кто-то из его предков скопировал этот, но сделал свой немного слабее. У входа в донжон стояли еще с десяток пехотинцев. Примерно столько же было в караульном помещении в пристройке, а на втором, караульном этаже, не меньше полусотни. Интересно, кого в своем замке опасается граф Глостерский? Убийцу-смертника? Но ассасины, камикадзе – это не для рационального западноевропейского менталитета. Местные наемные убийцы, называющие себя рыцарями, умирать не желают.

Холл на третьем этаже был красивее и богаче, чем у графа Честерского. На стенах висели ковры, а промежутки оббиты яркими тканями. Стулья были из красного дерева, только одно из черного и с подлокотниками из желтовато-белой слоновой кости. На нем сидел Роберт, граф Глостерский. Одет он был в шелковую красную тунику и блио из золотой парчи. Рядом стоял Миль Глостерский. Вообще-то он Миль Фиц-Вальтер (сын Вальтера), лорд Брекнок. Глостерским его называют потому, что является юстициаром графства Глостер. При прежнем короле он был констеблем (ответственным за организацию и руководство королевской армией) Англии. Осенью участвовал в штурме Вустера. Ему за сорок. Выражение лица воинственное, но не глупое. Граф Роберт что-то сказал ему, Миль кивнул головой и пошел на выход.

– А, Византиец! – узнал он меня, проходя мимо. – Решил помочь нам?

– А вы без меня не справитесь?! – изобразил я наигранное удивление.

– Попробуем как-нибудь! – улыбнувшись, подыграл Миль Глостерский.

У меня появилось прозвище, значит, выделили из толпы. Это хорошо, если выделили со знаком плюс.

Обменявшись приветствиями, граф Роберт, не вставая и не предлагая мне сесть, произнес:

– Мне доложили, что ты приплыл на большом корабле.

– Не очень большом, но быстром, – уточнил я.

– Ты его хозяин? – спросил граф Роберт.

– Да, – ответил я.

– За сколько дней можно доплыть на нем до Кана? – спросил граф.

Я не помнил, сколько точно миль от Бристоля до Кана, но не думаю, что больше четырехсот, поэтому ответил:

– За четыре. Плюс-минус один день в зависимости от направления ветра.

– Всего лишь?! – не поверил Роберт Глостерский.

– Я же сказал, у меня быстрое судно. На медленном в море много не добудешь, – сказал я.