Морской лорд. Том 1
Шрифт:
Архитектора удивило, что я не собираюсь строить донжон. А зачем он нужен? Вряд ли замок будут штурмовать серьезные силы, а против остальных хватит и того, что построим. Мне он нужен в первую очередь для более-менее комфортной жизни. И окна, начиная со второго этажа, будут широкие, чтобы внутрь попадало достаточно света, и с двойными рамами, чтобы не было сквозняков. Стекла для них я раздобуду.
Работа прямо кипела. Я с утра до позднего вечера мотался от замка к каменоломням, потом в кузницу, оттуда в Беркенхед, чтобы заказать купцам зерно и скот, или в другие деревни договориться о закупках рыбы. Деньги утекали стремительно. Сундук пустел
По их рассказам, императрица Матильда договорилась с «попрошайками», и ее избрали королевой. Недели две шли торжества по этому поводу, а затем она медленно двинулась к Лондону, останавливаясь в каждом городе, чтобы принять поздравления и заверения в любви и верности. Мои рыцари не добрались вместе с ней до столицы, потому что закончился срок службы. Граф Линкольнский поблагодарил их и отпустил, передав мне привет.
К тому времени прибыла жена плененного Гилбертом рыцаря и привезла за него выкуп. Коня и доспехи он пообещал выкупить осенью. Родственники Генри не спешили расставаться с деньгами. Как я понял, у его младшего брата большое желание самому заправлять в манорах. Поскольку Генри с Эйрой наладили хорошие отношения, предложил рыцарю:
– Если женишься на Эйре и пообещаешь помогать мне при защите моих маноров в Линкольншире, отпущу без выкупа.
– Я с радостью женюсь на ней! – заверил меня рыцарь.
Породниться с состоятельным шатленом и при этом сохранить тридцать фунтов серебра – неплохой повод для радости. Если учесть, что еще и невеста смазливая – так и вовсе повезло. В пятницу он поклялся мне защищать мои лены в Линкольншире, как свои, а потом мы отправились в церковь, где сбылась мечта Эйры выйти замуж за рыцаря. Субботу и воскресенье я сделал для всех выходными, устроил небольшую попойку. В понедельник молодожены под охраной трех рыцарей и шести оруженосцев отправились на двух кибитках во владения жениха. Обратно, в возмещение части расходов на свадьбу, было привезено зерно и пригнаны пять бычков.
После свадьбы я поручил Гилберту руководить строительством, а сам занялся подготовкой шхуны к выходу в море. Мы ее заново законопатили и просмолили. Занимались этим мои рыцари и подростки, потому что остальные взрослые вкалывали на строительстве замка. Через неделю шхуна была спущена на воду.
48
Дул привычный западный ветер и накрапывал мелкий дождь. Шхуна под всеми парусами шла курсом галфвинд со скоростью узлов шесть на юг по проливу Святого Георга. Море казалось серым и унылым. Горы Уэльса прятались в низких облаках. Даже летом пейзажи здесь довольно скучные.
– Вижу судно! – прокричал из «вороньего гнезда» юнга и показал на юго-восток, в сторону бристольского залива.
– Ложимся на курс зюйд-ост! – крикнул я рулевому.
Вахта под руководством Джона начала работать с парусами. После поворота пошли курсом бейдевинд. Шхуна прибавила пару узлов, понеслась быстрее, радостнее, словно ей передалось настроение команды. Всего второй день в море – и уже первая удача.
Погоня продолжалась часа четыре. Это был ирландский парусно-гребной драккар длинной метров двенадцать. Команда из пятнадцати человек, поняв, что не убегут, взялась за оружие и собралась с левого борта, к которому приближались мы.
– Если сдадитесь,
Ирландцы видели моих лучников, готовых начать стрельбу, понимали, что шансов у них нет. Не оказалось и желания умереть, но не сдаться. Они что-то обговорили, кивая на мои паруса, а потом толстый рыжебородый мужчина, засунув меч в ножны, крикнул:
– Только скот, нас не тронете?
– Клянусь! – подняв правую руку, пообещал я.
– Тогда мы сдаемся, – согласился рыжебородый.
Его команда попрятала оружие и, когда мы подошли к их борту, приняли швартов и помогли ошвартоваться лагом. Везли они свиней, тридцать пять штук. Не очень крупных, с длинными рылами. Мои матросы опускали двумя грузовыми стрелами две сетки на драккар, ирландцы грузили в каждую по три свиньи. Визгу было, как при катание на «русских горках». На драккаре грузовыми работами руководил рыжебородый толстяк, наверное, хозяин судна. Опускали свиней в трюм. Твиндек я решил не открывать. Груз легкий и необъемный, хватит места и в трюме. Перевалка груза заняла часа два. После чего мы отдали швартовы, помахали ирландцам ручкой и легли на курс бейдевинд, чтобы проследовать в свою деревню. Там свежее мясо ждут две сотни людей, задействованных мною на строительстве замка.
Дома не задержались. Помылись, переночевали, пополнили запасы воды и еды и вновь отправились в рейс. Всех свиней я забрал себе, пообещав выплатить долю экипажу из следующего груза.
На этот раз в проливе нам никто не попался, и я повел шхуну к берегам Бретани. Там судоходство сейчас интенсивнее, да и погода получше. По закону подлости задул юго-восточный ветер, из-за которого шли со скоростью узла четыре, если не меньше. Зато он был сухим и горячим, быстро высушив паруса, мачты и надводную часть судна. Я даже приказал открыть и проветрить трюм и твиндек. А сам завалился загорать на ахтеркастле. Мои белокожие, быстро сгорающие матросы втихаря посмеивались над этой моей причудой.
На подходе к полуострову Бретань заметили конвой из трех больших нефов. Они шли на восток-северо-восток, в пролив Ла-Манш. Мы сделали поворот оверштаг и сменили бейдевинд левого борта на бейдевинд правого, чтобы перерезать им курс. Скорости у нас были примерно одинаковые, так что погоня затянется. Вскоре стемнело, и я приказал зажечь лампу и поставить у компаса, чтобы ночью идти по нему. Небо было закрыто облаками, звезд не видно, поэтому я был уверен, что нефы ночью лягут в дрейф. А мы продолжали идти. Ветер поутих, скорость шхуны упала до двух-двух с половиной узлов. Простоял на вахте часов до двух ночи, потом толкнул Умфру.
– Как только рассветет, разбуди меня, – приказал ему.
Каюта за день нагрелась, поэтому я впервые за долгое время разделся до трусов и лег спать. Меня раздражала необходимость спать в верхней одежде. Особенно это неприятно, когда она сырая, липнет к телу. А такова она в Англии почти круглый год.
Проспал я часа три-четыре, а чувствовал себя хорошо отдохнувшим. В море сон у меня более интенсивный. На палубе было сыро. Шхуна с обвисшими парусами дрейфовала в тумане. В следующий раз буду уточнять, что в случае тумана меня не будить. Приказал спустить паруса, умылся морской водой, а потом размялся с Умфрой на деревянных мечах. Мой рыцарь с каждым днем дрался все лучше. Несмотря на молодость, он теперь не уступал многим английским рыцарям, а в умении парировать удары даже превосходил их.