Морской узел
Шрифт:
Лои согласно кивнул головой.
Поцеловав маму перед сном, Лои улегся в постель и принялся рассматривать висевшую над ним фотографию отца. Если он долго смотрел на фотографию, глаза отца словно оживали — отец следил за ним взглядом, в каком бы месте комнаты Лои ни находился. Глаза ожили и на этот раз.
— Папочка, милый, сделай так, чтоб я попал на промысел, — тихонько попросил Лои.
— Что ты сказал? — сквозь сон пробормотала Сигрун, она спала напротив брата.
Лои отвернулся к стене.
— Ничего, спи дальше… Это я не тебе…
Но
Услышав мамины шаги, Лои поспешил закрыть глаза и притвориться спящим.
Прошло довольно много времени, прежде чем он убедился, что мама заснула. Тогда он, крадучись, слез с кровати, захватил одежду и вышел в кухню. Отсюда открывался вид на фьорд и было удобно наблюдать за прибывавшими в порт судами. К утру ожидалось четыре шхуны, в том числе «Слейпнир» с уловом сельди в четыреста бочек. Будущий матрос считал, что ему следует встретить свой корабль на пристани и принять швартовые концы.
Для человека, который ждет у окна прихода промыслового судна, время тянется неимоверно долго. Стрелки на часах движутся еле-еле, глядишь — к тебе уже подбирается дремота, ты начинаешь зевать, глаза слипаются… Но моряку нужно уметь нести вахту, уметь преодолевать усталость, от которой набрякли и смыкаются веки.
Чтобы убить время, Лои начинает считать чаек, с гомоном носящихся перед домом. Досчитав до двадцати, он смотрит на часы. Прошло всего пять минут…
Так время и ползет: Лои то считает чаек, то вглядывается в даль, где отражаются в воде горы Эйстюрфьёдль. Он бы дорого отдал, чтобы стоять сейчас на носу судна, идущего к берегу с богатым уловом.
В пятом часу утра Лои наконец замечает на горизонте рябь от корабля. Сон как рукой сняло, мальчик всматривается в это пятно, постепенно приближающееся к берегу. Вот уже можно кое-что разглядеть.
У Лои вырывается проклятие: «Дурацкая посудина с чужим номером! Какого черта ей здесь понадобилось?»
Подойдя к пристани, шхуна стопорит ход, подводит к борту неводник и приступает к швартовке.
И тут же на горизонте появляются еще два судна. Когда они подходят ближе, Лои видит, что одно из них — «Слейпнир».
Лои собирается уже выскочить на улицу, как вдруг слышит из спальни стук открываемого окна. Ну вот, плакал его промысел…
В кухню заходит мама:
— Ты уже встал, сынок? Так рано?
— Да…
Зачем рассказывать о том, что он всю ночь не спал, если никто об этом не спрашивает?
— Я сбегаю на пристань, встречу «Слейпнир», — говорит Лои, порываясь уйти.
— Только сначала поешь. Сейчас я приготовлю овсяную кашу.
В другое время он бы и слушать не стал про кашу. Но сейчас лучше было не перечить. Пока суда шли к причалу, в кухне раздавался звон посуды, а со двора неслись проклятия каше. Кончилось все одновременно: суда подтянули к борту вспомогательные
— Что с тобой? — возмутилась Оулёв, когда Лои выхватил у нее из рук молочник. — Подумаешь, как он спешит!
Лои не удостоил ее взглядом, ему важно было поскорее расправиться с кашей. Он пытался скрыть свое волнение, но руки у него дрожали.
Поблагодарив за еду, Лои нарочито неспешным шагом направился во двор. Там он, насвистывая, лениво огляделся по сторонам, словно ничто в этом мире не могло нарушить его спокойствия. Вдруг он встрепенулся, и, не прощаясь, пулей полетел через тун к пристани.
Там как раз пришвартовывался «Слейпнир».
Хотя еще не было семи, у причала толпился народ — главным образом женщины, которым предстояло разделывать сельдь и которые, уже в рабочей одежде, с закатанными рукавами, обменивались шуточками с моряками.
Переведя дух, Лои протиснулся сквозь толпу к краю причала, откуда было хорошо видно, как снимают прикрывавший палубу брезент.
Если бы весь шоколад в мире сложили в одном месте, эта шоколадная гора не привела бы людей в тот восторг, который засветился в их глазах теперь, когда сняли брезент. Да и можно ли представить себе более прекрасное зрелище, чем серебристая сельдь, почти целиком заполнившая палубу?
Лои увидел Паульми: тот вышел из рубки и поднялся на причал.
— Доброе утро! — обратился к нему Лои.
— Здравствуй! Ты уже встал?
— Да.
Ну что, пора? Спросить Паульми сейчас или лучше отложить разговор на потом?
— Знаешь, Паульми…
— Что?
— Вы взяли отличную сельдь!
— Какое там, все больше мелочь.
— Это верно…
Что сказать еще? На мгновение Лои захотелось исчезнуть, перенестись куда-нибудь подальше отсюда.
К счастью, Паульми увидел на причале свою жену Бьёрг и пошел ей навстречу. Теперь разговор о том, не возьмет ли он в следующий рейс еще одного матроса, можно было с чистой совестью отложить.
Взойдя на борт шхуны, Лои спустился в кубрик, где пил кофе Сайвар — корабельный кок.
— Кого я вижу? Что это ты так рано поднялся, на засоле будешь работать?
— Скажешь тоже, на засоле! Просто пришел посмотреть… Сельди много?
— Да попадается, только больно пугливая.
— Как думаешь, в следующий заход будет не хуже? Я имею в виду… Вы быстро нападете на сельдь?
— Будем надеяться. А тебе это зачем?
— Может, я пойду с вами, мне Паульми обещал.
— А что тебе делать на промысле? Тебя небось укачивает?
— Еще ни разу не укачало.
— К сожалению, я этим похвастаться не могу. Всю дорогу наизнанку выворачивало. Так говоришь, собираешься в следующий рейс с нами? Тогда от тебя должна быть какая-нибудь польза. Вытри-ка пока тарелки, вон там, на столе! — И Сайвар, смеясь, швырнул ему полотенце. — Нужно отрабатывать свой хлеб, приятель!
Лои бросился вытирать посуду. Впервые в жизни он получал от этого истинное наслаждение — протирать одну за другой мокрые тарелки вдруг показалось ему очень важным делом.