Морской волк. 2-я Трилогия
Шрифт:
Есть цель! Осторожно, даже не дыша, оператор выводил отметку в центр экрана. Локатор давал множество ложных засечек, англичане додумались сбрасывать огромное количество полосок металлической фольги, но пока еще не нашли, как обмануть инфракрасную трубку. Однако так можно было получить лишь пеленг, не расстояние — и оператор пытался сейчас «привязать» тепловую отметку к одной из засеченных радаром. Дистанция была важна, не только затем, чтобы не столкнуться с целью, но и чтобы по изменению определить ее курс. Атаковать на сходящихся, лоб в лоб, ночью было просто опасно, при атаке сбоку цель трудно было удержать в прицельном конусе поля зрения теплопеленгатора системы «Шпаннер-анлаге», наиболее удобным ракурсом для атаки считалось зайти с хвоста.
Потому пилот, подчиняющийся сейчас командам оператора, должен был рассчитать маневр сближения, выводя самолет вслепую, по приборам. Даже у опытного «дневного» летчика при полете ночью или в туман, без ориентиров
Что творилось вокруг, для пилота и оператора было глубоко безразлично. Темнота укрывала всех, изолируя их войну с этим конкретным врагом от всех остальных, никто не мог бы вмешаться, ни воспрепятствовать, ни помочь — ну если только кто-то, вывалившись сбоку, столкнется с нами, но на все удача и воля божия, надеемся, что такого не случится, небо большое, места хватит на всех. Тем более что и англичане в темноте идут не строем, а рассыпавшись поодиночке. Может быть, всего в паре километров идет еще один — завершим с этим, займемся и тем, если найдем.
Впереди мелькнул силуэт. Характерное двухкилевое оперение, толстый фюзеляж с горбом пилотской кабины, четыре мотора на широком и толстом крыле, «ланкастер», основной тип британского бомбардировщика. Вот теперь подсечка, счет пошел на доли секунды — это хорошо, что «Филин» так быстр, в отличие от «Ю-88» в варианте истребителя-ночника, британцы не успевают отреагировать, в кормовой кабине бомбардировщика дернулись счетверенные стволы пулеметов, но очередь из тридцатимиллиметровых пушек уже врезается ему в фюзеляж, и оба мотора на левом крыле выбрасывают пламя. Лейтенант Штрейб из первого звена клялся, что однажды видел, как у бомбардировщика отвалилось крыло, и какие-то секунды летело вперед, увлекаемое двумя еще работающими моторами, когда сам «ланкастер» уже опрокинулся на борт и закувыркался вниз, вращаясь как волчок. Но это уже перебор, зачем тратить снаряды, лучше приберечь для следующей жертвы. Кажется, от гибнущего бомбардировщика успевают отделиться две или три точки, над которыми распускаются парашюты — пусть падают, внизу холодное море, но французский берег близко, вряд ли британцы пошлют сюда кого-то подобрать своих. Уже второй за ночь — ищем еще!
А на юго-западе видно зарево, это горит Брест. Днем прилетели американцы, не менее пяти сотен самолетов, В-17 и «либерейторы», это не считая «тандерболтов» сопровождения. И это была славная охота — ребята из JG26 говорили, что Р-47 «тандерболт», это не истребитель, слишком тяжелый, «дубовый», еще может идти рядом с бомбардировщиками и огрызаться огнем, но совершенно не подходит для маневренного боя. Нет, поначалу, на высоте, Р-47 оказались на удивление хороши, для своих размеров и веса (семь тонн против четырех у «фокке-вульфа»), но после нескольких минут сражения они начали выходить из боя, расход топлива при такой массе тоже большой, и со снижением тянуть назад, к Англии, вот тогда и пошла потеха, тем более что кто-то в штабе додумался вынести рубеж перехвата за полсотни километров в море. Ниже пяти тысяч метров американец страшно неповоротлив, FW-190 рядом с ним… ну совсем как русский Ла-7 рядом с самим «фокке-вульфом», то есть может крутиться как хочет, так что «тандерболтам» досталось страшно. Но «крепости», сбившись строем, бешено отстреливались из всех стволов, и в большинстве дошли до цели, и сбросили бомбы — хорошо еще что успели прикрыть гавань дымом, так что бомбили вслепую. Уйти так же свободно американцам не удалось, зениток возле военного порта было столько, что в небе черно от разрывов, стреляли все калибры, от новейших 128-миллиметровых со стационарных батарей до старых французских трехдюймовок, которые тоже поставили в строй. Хотя сбитых «крепостей» было немного, поврежденными оказались больше половины, а подбитые шли уже каждый сам по себе, не в силах удерживать строй, и уже почти не было в небе американских истребителей — а те, кто еще остался рядом, будучи в явном меньшинстве не имели ни возможности, ни желания прикрыть своих подопечных. Тогда и началась бойня, к которой присоединились и Ме-410, с истребителями им связываться было опасно, а с поврежденными бомберами, отчего нет — и в отличие от «фоккеров», они имели пока еще полный боекомплект, и гораздо большую дальность, продолжили преследование и над морем. Рассказывают, что только 26-я эскадра заявила о сотне сбитых бомбардировщиков и почти таком же числе «тандерболтов», даже если малость преувеличили, цифра впечатляет — а ведь еще и «сто девятые» с «четыреста десятыми» там хорошо отметились, и Ме-155 с «Цеппелина» (переведенные на берег), и даже какие-то французы на «девуатинах», да и зенитчики все же свалили
Ты только побеждай англо-еврейских недочеловеков, адмирал. А люфтваффе тебя прикроет. Ни в один корабль янки не попали, хотя Бресту досталось, в нескольких кварталах вообще ни одного целого дома, трупы возили грузовиками весь вечер, в большинстве это гражданские французы. А после по улице вели пленных американцев, тех кого солдаты вермахта успели взять в плен — кто имел несчастье попасться французам, тех забивали насмерть палками и камнями. Рассказывают, там женщина подошла, с мертвым ребенком на руках, и что-то у американского офицера спросила — тот лишь плечами пожал и на хорошем французском ответил, война, мадам, что поделать, вам не повезло, оказались не в том месте и не в то время. Так какой-то штатский француз, муж ее что ли, выхватил браунинг и выпустил пол-обоймы, трех американцев положил, и одного солдата-конвоира ранил, прежде чем его застрелили. Ну, хоть какая-то польза — после такого, во французское Сопротивление, руководимое из Лондона, верится слабо.
А мы, ночники, сидели на земле. Ну не годится наша техника и тактика для дневного боя, сближаться с целью, как мы привыкли — убьют. Но зато теперь наша время, все сидят, а мы сбиваем! Жаль что мало нас, «Филинов» всего двенадцать, еще старых Ю-88 тридцать — а англичан прилетело не меньше двух сотен. Зенитки взбесились, точно, снарядов не жалеют — ну а мы на отходе будем ловить, когда совсем растянутся, а если кто-то подбитый, так это просто подарок!
Есть цель! Пеленг… дистанция… Ну вот, следующий кандидат в мертвецы. Пока у нас еще боеприпасы есть.
В. И. Раков
«Крылья над морем»
21 декабря 1942 года я был назначен командиром 173-го бомбардировочного полка.
Полк пришлось фактически формировать заново. Участвуя в боях на фронте с октября сорок первого на московском направлении, воюя на устаревших самолетах СБ, полк понес большие потери и в еще октябре сорок второго был выведен в тыл для пополнения. Сначала предполагалось вообще переформировать его в полк дальних истребителей, перевооружив Пе-3, затем, в связи с поступлением в войска все большего количества новых бомбардировщиков Ту-2, 173-й полк оказался в списке частей, должных получить этот замечательный самолет. Я не знал еще тогда, что моя служба будет надолго связана именно с Ту-2, от начала его широкого использования на фронте, до снятия с вооружения при замене на реактивную технику. Включая весь завершающий, победный период Великой Отечественной Войны.
Первые Ту-2 имели ощутимые недостатки. При вводе в пикирование наблюдалась раскрутка винтов, прогорали выхлопные коллекторы, слабым оказалось шасси, ненадежно работали бомбосбрасыватели. Неудачной была конструкция топливной системы, допускавшей неравномерную выработку горючего из баков в крыле, что нарушало центровку и осложняло пилотирование. Плохая герметизация планера ухудшала аэродинамику. Кабины экипажа, расположение в них приборов и оборудования, были недостаточно удобны. Однако товарищи из КБ Туполева регулярно бывали в нашем и других «пионерских», как их прозвали, авиаполках, честно предупреждая, что именно для скорейшего выявления и искоренения недоработок, и учета требований боевых экипажей, было принято решение о «расширенных войсковых испытаниях». Сейчас, оглядываясь назад, могу сказать, что это было сделано правильно — ведь даже в «сыром» виде Ту-2 имел ряд преимуществ перед Пе-2 и» бостоном», не говоря уже об СБ. В то же время КБ сдержало слово, внося изменения в каждую новую серию машин, с учетом наших замечаний. И могу с уверенностью заявить, что Ту-2 выпуска июля сорок третьего года, это совсем не то, что Ту-2, вышедший с завода в январе.
Впервые 173-й полк на новых самолетах пошел в бой в апреле сорок третьего, над Керченским плацдармом. Однако в начале мая, в самый разгар боев, полк был неожиданно выведен с Черного моря на Балтику, где позже участвовал в боях на Свири, над Карельским перешейком. В середине июня, когда линия Маннергейма была взломана, меня неожиданно вызвали в Москву, вместе с командирами 1-го гвардейского и 51-го минно-торпедных авиаполков, и 12-го гвардейского бомбардировочного (этот полк еще недавно носил номер 73, до получения гвардейского знамени за бои при снятии блокады Ленинграда). Так началась история Первой гвардейской морской ударной авиадивизии, командиром которой я стал через год.