Морской волк. 2-я Трилогия

Савин Владислав

Днем 22 октября на U-1505 приняли радиограмму из штаба флотилии, с категорическим приказом вернуться на базу, хотя у нас еще оставались и топливо и торпеды. Пришвартовавшись к причалу уже в темноте, мы с удивлением узнали, что русские не просто «нарушили нейтралитет Швеции и перешли границу», как было сообщено нам в оперативной сводке, а развивают свое наступление с бешеной энергией, превосходящими силами, и вот-вот прорвут нашу оборону. Но главное, заговорщики из так называемой «свободной Германии» предательски захватили подводную лодку U-1506, однотипную с нашей, и увели ее в расположение русских войск в Бейсфиорд!

Субмарины «тип XXI» считались военным секретом Германии. Не приходилось гадать, какая будет реакция рейхсфюрера, занимавшего одновременно пост командующего Ваффенмарине! Адмирал Кумметц, сменивший на должности «адмирала Арктики»

великого Тиле, уже чувствовал петлю на своей шее — и очевидно, не только на своей, помня о том, что случилось год назад, когда сразу несколько подводных лодок перешли к русским — очень многие высокие чины лишились тогда постов, а некоторые и жизни. Помня об этом, о происшествии еще не было доложено в Берлин, пока оставалась надежда, что можно исправить последствия. Потому было нежелательно задействовать силы люфтваффе, это значило бы «вынести сор из избы». И в Нарвике не осталось уже торпедных катеров, идеально подошедших бы для такой работы, несколько дней американских, а теперь и русских бомбежек, сыграли свою роль.

В конце концов, задача казалась нетрудной. В поселке Бейсфиорд, по данным разведки, находилось до батальона русских, при отсутствии береговой обороны и средств ПЛО. Пройти по фиорду весьма малое расстояние и торпедировать лодку, стоящую у причала, выглядело намного более легким, чем проникновение во вражескую военно-морскую базу. Плохо было то, что мы не успевали выйти затемно, но при отсутствии противолодочной обороны было решено, что этот факт не имеет значения.

Все пошло не так! Цель обнаружить не удалось — как русские умудрились спрятать большую субмарину почти в две тысячи тонн в этом рыбачьем поселке, где и укрыть-то ее было негде? Я принял решение приблизиться к берегу, для лучшего поиска. В этот момент вышел из строя перископ, причина тогда была нам непонятна. Я приказал всплывать — в конце концов, атака из надводного положения еще недавно была основным способом при отсутствии противодействия. Едва мы всплыли, с берега по нам открыли интенсивный огонь из пехотного оружия, хотя наши зенитные автоматы старались отогнать русскую пехоту, стрельба не ослабевала, и была довольно меткой, на мостике был убит сигнальщик матрос Шмунке и ранен второй вахтенный офицер, лейтенант Герлах. Затем русские подтянули артиллерию, судя по разрывам, наши трофейные семь с половиной сантиметровые пехотные гаубицы. Из шестого отсека (носового аккумуляторного) доложили, пробит прочный корпус, и это было очень серьезно!

В Арктическом флоте и на берегу рассказывали страшные сказки про проснувшегося Змея Ермунгарда, или полярного демона, которого русские призвали себе на службу. Мы не знали, с чем столкнулись — но были единодушны, что если это встретилось вам в море, оставьте надежду вернуться домой! В то же время это русское «нечто» могло долго не беспокоить нас, когда мы не лезли в русские воды и не трогали русские корабли. Мне говорили даже про негласное правило, которого придерживались иные из командиров лодок — встретив в море судно под русским флагом, «не замечать» его, чтобы не разбудить русское зло на свою голову. Не знаю, как часты были такие случаи и были ли они вообще, все же русские от Исландии до Мурманска обычно ходили в конвоях. Хотя могли встречаться одиночные транспорта, а особенно, русские рыбаки, они уже открыто вели лов не только в Баренцевом, но и в Норвежском море, к западу от Порсангера, и даже у острова Медвежий. Существовал приказ штаба 11-й флотилии, объявлявший эти траулеры слишком мелкими и дешевыми целями для торпед субмарин — и его не нарушали, помня, как зимой такой потопленный русский траулер обернулся для нас тремя погибшими подлодками, эсминцем Z-38, и едва спасшейся эскадрой во главе с линкором «Шарнхорст», когда русский Ужас вышел мстить. Второй раз было уже на моей памяти, когда Кумметц приказал проверить наши «двадцать первые» на русских подлодках в Норвежском море. И снова в море появилось русское Нечто и устроило Арктическому флоту бойню, после чего адмирал категорически запретил нашим лодкам и надводным кораблям заходить севернее широты Нарвика, во избежание последствий.

Примечательно, что никто не мешал нам топить британцев или янки. Но если русские сейчас в игре, это совсем другой расклад! В последний раз одной лодке, той самой U-1506, удалось спастись на предельной глубине, после чего вышла инструкция, что теперь для безопасности лодкам «тип XXI» рекомендуется в зоне, где возможно появление Ужаса, совершать переходы исключительно на глубине свыше двухсот и в малошумном

режиме. Но как погружаться, имея в прочном корпусе дырки, аварийно заделанные деревом? Эти подушки и упоры не выдержат глубже тридцати метров — если русские сейчас наделают нам дыр, мы покойники, нам не уйти! И помоги нам боже, чтобы в Нарвике в мастерских сумели бы нормально заварить хотя бы одну пробоину!

Я отвечал перед Германией за вверенную мне лодку и экипаж. И мне было всего тридцать лет, и все почести, жизнь казалась безоблачной, я не хотел умирать! В конце концов, мы честно сделали все, что могли — увидев возле берега что-то отдалено похожее на силуэт подлодки (хотя это, очень возможно, были и сараи), я скомандовал залп торпедами в том направлении, получив законное право после записать в журнале, «цель предположительно поражена». После чего U-1505 легла на обратный курс.

Я был удивлен бешенством адмирала, открыто обвинившего меня в трусости. Причем мне казалось, еще больше невыполнения задания, его огорчило повреждение моей лодки, по его приказу, на борт U-1505 немедленно прислали сварщиков, чинить повреждение. Вечером 23 октября пришел приказ из Берлина, адмиралу и всем виновным в измене немедленно прибыть для предания суду — поскольку этот приказ касался многих, то быстро стал достаточно широко известен. Ночью герр Кумметц собрал штабных офицеров на совещание, я присутствовал тоже. Главной темой было, обратиться ли к русским с предложением капитуляции? Вопреки существующему приказу, в этом случае немедленно арестовать предложившего такое, никто не возразил — очень многие присутствовавшие были в списке «изменников», у всех прочих уверенности не было тоже. Было решено пока запросить русских о возможности такого шага.

Утром был получен ответ. Одновременно с известием о продвижении русских егерских батальонов через горы с юга, в обход позиций у Ромбака. И докладом начальника артиллерии, что половина его тяжелых железнодорожных транспортеров разбита русским огнем с северного берега Ромбакен-фиорда, боеприпасы также на исходе, еще максимум сутки боев — и прорыв обороны у тоннеля неизбежен. Русские спрашивали, относится ли предложение о сдаче ко всей крепости Нарвик, включая острова, гарнизоны и батареи на них, или только к району города — и заявляли, что если второе, то это их не интересует, так как они скоро возьмут сами.

Там же было встречное предложение русских. Мы капитулируем полностью — а русские обещают не выдавать нас англичанам, которые очень просили отдать им всех германских пленных для расправы. И гарантируют гуманные условия плена, поскольку к кригсмарине, в отличие от карателей СС, претензий не имеют, «так как флот Германии не участвовал в расправах над мирным населением Советского Союза и издевательствах над военнопленными». В случае же нашего отказа, русские, заняв Нарвик, уже полностью выполнят свою задачу, прервав поступление в Рейх шведской железной руды в зимний сезон — и дальше не пойдут, оставив нас на островах или помирать от голода, или в итоге сдаться тем же союзникам. И русские совершенно не отвечают за то, что с нами после сделают очень обозленные англичане или американцы — наверное то же самое, что мы сами сделали с американскими парашютистами, или остатками британского десанта. Откуда это стало известно русским?!

Помощь нам не придет, северная Швеция уже занята русскими войсками, а в море ждет «то, что вы называете Полярным Ужасом» (услышав это, иные из участников совещания вздрогнули и побелели). Так что решайте быстрее, пока штурм не начался!

Мы готовы были умирать за фатерланд! Но не за эти проклятые скалы на краю земли — помнится, в сороковом, даже берлинские газеты рисовали карикатуры на «северных дикарей» Дитля, успевших здесь отвыкнуть от цивилизации! Наша смерть будет бессмысленной и ничего не принесет Германии. Впрочем, кто категорически не хотел сдаваться, для тех еще оставалась лазейка — все знали, что Ужас не заходит на мелководье и не интересуется маломерными плавсредствами.

Так что в ближайшие пару часов у причалов происходили совершенно неприличные сцены. Какие-то непонятные компании силой оружия, иногда даже вступая в перестрелку между собой, захватывали любые суденышки, могущие дойти хотя бы до Буде, а лучше до Наксуса или Тронхейма, и без всякого порядка отплывали на юг, прижимаясь к берегу, за островками. В то же время у причала стоял крупный транспорт «Хела», чудом уцелевший при бомбежках, но теперь брошенный даже своей командой. Подобные нарушения дисциплины никто не пресекал — казалось, все были озабочены лишь спасением собственной шкуры.