Мортус
Шрифт:
– Это алабай. Он обычно послушен и верен только одному хозяину. И спокойствие его обманчиво… – Лех чуть повернул голову:
– Хочешь проверить, Макс?
Тот, не отвечая, сделал неуверенный короткий шаг вперед и осторожно протянул к собаке руку. Алабай беззвучно взвился в высоком прыжке. Раздалось два приглушенных выстрела. Пес с визгом тяжело грохнулся на землю, на шкуре его проступили кровавые пятна. Злобно хрипя, он из последних сил подполз к успевшему отскочить Максу, уткнулся массивной оскалившейся пастью в запыленные носки коричневых
– Говоришь – взять с собой? Еще миг, и лежал бы ты здесь, гуманист, с порванным горлом… – сурово констатировал Лех.
– Все равно жалко его, – упрямо выдавил из себя заметно побледневший Макс.
– Жалко пчелку, а пчелка на елке! – прикрикнул на него начинающий сердиться командир. – Отставить пустые разговоры! Времени в обрез! Вертушка будет на точке в шесть утра. Нужно успеть за ночь покончить с Куланом. По-шустрому обыщите этого абрека и ходу!
***
– Лех!
Громкий требовательный оклик и последовавший за ним стук жаропрочного стекла, резко соприкоснувшегося с деревянной твердью, заставил опустить книзу глаза коротко стриженного поджарого мужчину лет сорока в строгой черной футболке без рукавов, сидящего с отсутствующим видом на деревянном стуле с выгнутой овальной спинкой. На ничем не покрытой гладкой столешнице из светлого нелакированного дерева лениво расплывалась почти идеально круглая ароматная лужица черного кофе, выплеснувшегося из прозрачной чашки.
– Ты меня, вообще, слышишь?!
Раздался глухой звук с негодующей силой опущенной на кухонной стол раскрытой картонной упаковки со сливками. В геометрический центр шоколадно-коричневого пятна резво шлепнулась крупная молочно-белая капля.
«Надо же, какая точность!» – удивленно отметил про себя Лех, заинтересованно наблюдая за начавшимся на столешнице процессом слияния жидкостей разного цвета и происхождения. Лужица постепенно стала напоминать небрежный набросок эзотерической монады, только не статичной, а подвижной, с вялотекущим взаимопроникновением и непонятным пока преобладанием то ли темного Инь над светлым Ян, то ли наоборот.
– Что ты, как истукан, застыл над тарелкой?!
Мужчина, которому адресовалась эта гневная тирада, не прекращая созерцания неожиданно заинтересовавшего его пятна, с прикрытым ртом лениво ковырнул вилкой недоеденный кусок омлета, уже успевшего охладеть и съежиться, и теперь сиротливо желтеющего на помпезной тарелке из сверкающего белизной саксонского фарфора.
По поверхности стола как хвост бенгальского тигра стремительно скользнуло полосатое оранжево-коричневое кухонное полотенце, движимое холеного вида женской кистью с тремя золотыми кольцами на живописно наманикюренных остроконечных пальцах. Псевдомонада в миг бесследно исчезла со столешницы, как будто ее никогда и не было.
«Теперь уже и не узнать, кто в этот раз одержал победу – свет или тьма…» – с легким сожалением подумал Лех и наконец-то обратил взор на
– Тебя что-то раздражает, Наташа? – спокойным тоном спросил он.
– Да! Не могу спокойно смотреть, как ты мучаешь этот холодец из яиц! Творог не стал есть, к бутербродам с икрой и колбасой тоже не притронулся! Что, завтрак не нравится?
Жена со стервозным выражением на лице выхватила из-под носа мужа тарелку и с грохотом пристроила на горку немытой посуды в гранитной мойке.
Лех откинулся на стуле и слегка прищурил один глаз:
– Почти каждое утро одно и то же… Надоело.
– А у меня почти каждый день одно и то же! Работа – дом! Работа – дом! Мне тоже надоело! – голос супружницы завибрировал на набирающей силу ноте раздражения. – Скажи, когда я последний раз по-настоящему отдыхала? А?
– Осенью были же в Египте, – Лех слегка приподнялся и взялся за ручку блестящего стального кофейника.
– Мир не ограничивается задрипанным Египтом! Элла в Ниццу и Карловы Вары ездит чаще, чем мы на дачу! – сердито поджала кончики губ Наташа.
– Я же тебе, не далее как вчера, предлагал махнуть вместе куда-нибудь на неделю. Хоть в ту же Ниццу. Ты же отказалась.
– Неделя – не срок, а с тобой – это не отдых, – фыркнула Наталья. – Да и не ко времени сейчас.
– Вольному воля… – Лех взял в руку кофейник и, наклонив его, подставил чашку под льющуюся темную струйку, после чего сделал пробный глоток и недовольно поморщился.
– Кофе остыл. А омлет я мог и доесть… И, между прочим, у нас не дача, а нормальный загородный дом. Ты ведь сама выбирала участок, утверждала проект и говорила, что тебе все нравится.
– Вот только не нужно навязывать мне мое собственное мнение! Оно не догма! – Наташа схватила фартук, начала надевать, но передумав, судорожно сорвала его с шеи и швырнула на стул. – А что такое нормальный загородный дом я поняла, побывав в усадьбе у Эллы!
Лех, не переставая морщиться, явно без удовольствия, но все же допил тепловатый напиток из чашки, оставив на дне лишь бурую кофейную гущу.
– Твоя новоиспеченная подруга Элла – жена олигарха и депутата Госдумы. Это же другой уровень. Да и чего тебе, собственно, не хватает? А, Таша? Трехкомнатная квартира в центре Москвы. Помещение под магазин купили, отделали и обставили в соответствии со всеми твоими пожеланиями. Ты же так хотела заняться этим меховым бизнесом. Вот и занимайся! Внедорожник тебе поменяли на новый. Дом опять же за городом. Все ведь нормально.
– Что ты заладил: нормально, нормально! А я не хочу нормально! Я хочу ненормально хорошо! Я скоро пятый десяток разменяю! А жизни толком и не видела!