Мошенница с Хвостом
Шрифт:
Почему-то вспомнилось, что на Руси не принято было что-либо делать через порог, потому что туда закапывали мертвеца. Передёрнуло.
— В смысле?
— Я не знаю, как ты будешь выкручиваться, но тебе надо идти на камень уже сейчас!
— Но…
— Сама виновата! — со злостью сказала бабка, — Ну и по делу! Это тебе за Мухталла! — засмеялась-закрутилась бабка и ударила в ладоши. Через секунду я была уже одна в “картофельном платье”, с нечёсаным колтуном на голове, воняющая тиной, но с тремя шикарными синими камушками на валуне посреди безлюдного
— ?%”@!!!! — Русалка, твою мать! Сплошной секс, да и только! Я посмотрела на себя в отражение, и новая волна мата прошлась над водной гладью. Единственная серенада, которую я могу сейчас спеть под мой образ: “У Курского вокзала... Подайте Христа ради!”
Глава 19
Я присела на камушек. Меня нещадно клонило в сон и хотелось оставаться всё такой же вонючкой, коей я и была пару минут назад. Внутри был беспощадный диалог: зачем мне всё это? Могу ли я проспать, а потом уже придумать, как выбираться отсюда? — в общем всё как в школе.
Я свернулась в калачик и подумала, что ничего не случится, если я пять минут посплю…
— Эй! Эй! — меня окатило солёной волной. Стало мокро и противно. Я открыла глаза.
Из-под воды с палкой-копалкой в губах, а-ля местным аквалангом, на меня смотрел вчерашний балерун, каменья с памперсов которого я, к сожалению, так и не смогла собрать. А зря!
— Чего Вам? — я спросила, разгневанная отсутствием сна. Я и так не спала более суток из-за перелёта, так и бабка со своими заданиями не дала восстановиться! А для меня сон — святое. Если его у меня нет, считай жизни у окружающих меня людей также нет.
— Где твой хвост? — гневно спросил меня хилый аквамен.
— Нет его, — и я вернулась обратно на камень, подложив ладошки под лицо. Новая усиленная волна окатила меня.
— Корабль будет через несколько минут! Так что приведи себя в порядок, а иначе… — мужчина грозно булькал под водой.
— Ну что иначе? — я хотела убивать, — Ну чего случится иначе?
— Я передам Ядвиге о твоём поведении и она тебе сделает болезнь живота!!!
Я зарычала. И облокотилась на локти.
— Сейчас будет! Только дай мне...— но договорить “пять минуточек” я не успела, меня потянули за ногу в воду.
Сказать, что освежает — ничего не сказать! Камни! Лишь бы их не унесло под воду. Побарахтавшись с пару минут, я всё-таки залезла на этот колтун-валун. Камушки были на месте. Я взяла один и сказала:
— Хочу себе хвост как у русалки! Только съёмный, — я зевнула, — Как штаны, — не хватало мне ещё второй камень тратить на снятие этой рыбной чешуи.
Вода забурлила, потом поднялась столбом, и с силой припечатала меня к камушку. Через пару секунд давление исчезло. Я посмотрела на свои ноги. На мне, словно штаны, был пульсирующий, обволакивающий водой хвост. Ни ткань-ни ракушки, просто закрученная вихрем вода. Посмотрела на топ. Я буду загорать топлес. Ладно. Кстати, картофан-сарофан лежал рядышком, как подстилочка. Я взяла в одну руку оставшиеся два
— Пой! — послышалось опять бульканье из воды. Я распахнула красные от недосыпания глаза. Легла звездой, насколько позволяла рабочая роба. И зажмурившись, начала орать похлеще градусных тестикул в караоке “золотой стандарт Лепса”:
— Я! — если бы я услышала такое в море, я бы точно не приближалась к этому ору безумной орангутанихи, переходящему на хрип, — Я — счастливый, как никто! — единственные интонации, которые я могла передать были прямо противоположные смыслу песни, — Я счастливый лет уж сто! Я — счастливый! Я не вру! Так счастливым и уйду!
Я вдохнула полной грудью, но, слава Богу, позориться снова, с повтором припева, не пришлось:
— Русалка-русалка! — закричал матрос, свесившись с борта сли-и-и-ишком большого корабля. Мурашка пробежалась от размеров судна. “Титаник” нервно курит в сторонке.
Мой камушек по сравнению с этой махиной… Просто молекула. Я закрыла глаза, а когда открыла — корабль был уже размеров приемлемых для моего сознания.
— Русалка-русалка! — повторил матрос явно ближе, — Пойдём к нам на борт! — к матросу в бандане подтянулись и другие мореплаватели, — Ты нам удачу — а мы тебе любовь и ласку! Ни в чём нуждаться не будешь!
Я посмотрела на них. Подумала и коротко ответила:
— Ладно, — матросы переглянулись. Слишком просто. В чём подвох? — Ну! — я прикрикнула на замерших матросов, — Якорь мне спустите! Я сяду на него!
Мужчины, не верящие своему счастью, нежно спустили к моему камушку якорёк. Я присела. Меня начали поднимать. Я зевнула и посмотрела ещё раз на свой хвост. Интересненький… А потом на глаза мне попался тот самый аквамен, что прятался в тени камушка. Из-под воды он показал мне кулак. Я театрально поднесла ладонь к лицу. Минута-вторая, меня выгрузили на палубу. Меня передавали из рук в руки как самый ценный трофей. Ха, наивные!
— Русалка-Русалка, яви нам свои ножки! — проговорил всё тот же с банданой.
— Окей, — я заспанно взялась за “резинку” хвоста и стянула его как штаны. Выкинула за борт. А молодец, водичка! Справилась на все сто! Я предстала перед изголодавшимися по любви матросами в чём мать родила. Выражение моего лица передавала обречённость.
— Так просто? — наконец-то разрезал тишину пират без ноги.
— Ага, бывает, — я поёжилась.
Через секунду послышались тяжёлые шаги по ступеням, а дальше поставленный сильный мужской голос:
— Почему тишина на корабле!?
Матросы, зажав рот, молчали. У меня была одна мысль на уме, и мне было глубоко плевать на всё. Мужчина, широкий в плечах, расталкивал замерших в экстазе или шоке своих подчинённых.
— Да что же там такое!? — гневно спросил Капитан свой потерявший дар речи корабль.
— Русалка! — кто-то крякнул, пока Мужчина протискивался ко мне, — На нашем борту!
И этот Бог Морской Стихии предстал передо мной.
— Вы…? — он хитро посмотрел на меня.